Доминант

Я не стал этого проверять, когда добрался до машины, а просто залил дезинфицирующей жидкостью несколько безобразно рваных ран на ладони. Сел в машину. Держа кровоточащую руку под дождём над асфальтом, другой рукой полез в бардачок, откуда извлёк длинную ленту салфеток и замотал в неё руку. Здоровой рукой с силой захлопнул дверцу. Злость, убийственное состояние духа из-за того, что я был промокший до самых трусов, испачканная грязью машина, и ещё неизвестно, как я доеду; хлопоты по приведению себя и машины в порядок, бестолковость поездки… Я готов был рычать от всего этого. Дождь «фигачил» по крыше и переднему стеклу раздражающе.

Управлять пришлось одной рукой, это не было совсем неудобно. Но прибывать в таком состоянии полчаса! Я, который мог провернуть любое дело, как бездомный щенок был сейчас унижен и угнетён каким-то дождём, каким-то кладбищем. А всё потому, что я решил, что изменение своим принципам на йоту пойдут мне и окружающим меня на пользу. И какая польза теперь им, этим окружающим, от такого как я сейчас? Чёрт, чёрт, чёрт.

10

Я жду Олю. Своего, сказали бы другие, личного психолога. Пока она не пришла, я откинулся на диване в её кабинете и поглаживаю пластыри на своей ладони – так мне легче удаётся удерживать воспоминание о том дне. Наверно, я странный. Были сотни случаев, когда мне казалось, что они, каждый в своё время, разделили мою жизнь на до и после себя. Поездку на кладбище я воспринимал точно так же, за исключением, что мне казалось, что теперь это действительно так. Всё, что со мной происходило до этой поездки, и что происходит теперь, после, иначе, как две разные жизни не назовёшь. Может, я ошибаюсь, думая так, как ошибался, думая так же о сотне других, показавшихся в какой-то момент значимыми случаях, но мне нравится придавать больше трагизма тем или иным происшествиям, чем они того заслуживают, потому что от этого я начинаю получать подпитку жизненной энергией. Может - странный.

- Привет! – услышал я осторожное приветствие и поднял глаза на входящую в кабинет Ольгу.

Она, как всегда, была безупречна в своей внешности и своём стане, и меня покоробило от этой её невозмутимости перед жизненным укладом. По чётко подобранной и прилаженной к её женственной фигуре одежде, по причёске, наведение которой, должно быть, отнимает у неё утром не менее полтора часа, что ей, как видно, абсолютно не лень проделывать каждый день, по её спокойному, даже насмешливому взгляду можно было прочесть только одно: я живу умнее всех. Я ещё раз пересмотрел сумму, которую собирался сейчас ей, такой, отвалить за услугу, о которой пришёл попросить. Возможно, ещё полтысячи евро лучше добавить, иначе я буду беспокоиться.

- Здравствуйте, Оля, - сказал я, приподнимаясь, - как ваши дела?

- Спасибо, хорошо, а у тебя?

- Тоже неплохо. Пойдём?

Я договорился с ней встретиться в её обеденное время, чтобы пообщаться в умиротворяющей или близкой к тому обстановке.

- Идём, - ответила она.

Мы пешком дошли до красивого кафе, где можно было перекусить, которое я подыскал неподалёку от её работы. Мне нравятся такие. Шесть столиков, расположенных каждый у окна. Окна затянуты тяжёлыми, бархатными, бордовыми шторами, схваченными по бокам шнурами с кисточками и драпированными в верхней части шторной композиции ламбрекенами. Мы сели за самый дальний столик, Марта лицом к выходу, всё как полагается. (Господи, я же об Оле!). Ольга, Ольга села так. Стенка за Ольгой была безупречно окрашена горизонтальными полосками четырёх разных цветов, шириной сантиметров по десять каждая. За почти чёрной полоской, шла малиновая, затем тёмно-серая и светло-серая. Лёгкий диванчик за спиной Ольги, был оббит тканью с уже вертикальными узкими полосками, - золотыми, белыми, серебряными, - стол, покрывала серая скатерть с глубоким мелким орнаментом. Очень красивая Оля облокотилась на стол. Созерцаемое кричало о том, что до полной картины не хватает кружки дымящегося кофе перед ней и её задумчивого взгляда, устремлённого в окошко. Мне представилась фотография, сделанная со стороны улицы: ничего не подозревающая Оля обхватывает двумя руками кружку с кофе, подносит её ко рту, но задерживает её у него, устремляет взгляд метра на четыре от себя; блики на стекле, окрашенная в серый цвет штукатурка по бокам от окна, тени штор в глубине; задумчивый её взгляд, худенькие предплечья с тонким браслетом, ниспадающие волосы… Как же красивы женщины!

К нам подошла и поздоровалась девушка с двумя меню в руках, которые тут же уложила каждое перед нами с Олей. Вежливое, навязчивое выжидание.

- Принесите нам, пожалуйста, пока, кофе в белых кружках на белом блюдце. А потом мы вам скажем, что мы будем кушать.

- Конечно, - ответила она и удалилась.

- Ну, Оля, выбирайте, - предложил я, и сам ухватился за разблюдник.

- А что это было, - спросила Ольга, - я про цвет кружек и блюдец?

Я посмотрел на неё, оторвав взгляд от картинок яств.

- Долго рассказывать, - и некультурно снова опустил глаза на названия блюд.

- Расскажи.

- Лень. Просто захотелось увидеть на фоне тебя такую картину.

- У тебя всё нормально?