Домик в прерии

Лора дрожала, ноги у нее подкашивались. Ей захотелось сесть, но она стояла, смотрела и ждала, когда индейцы выйдут из-за дома, а они все не выходили.

Джек все время рычал, потом умолк и начал рваться с цепи. Глаза у него покраснели, зубы оскалились, шерсть на спине поднялась дыбом. Он беспрерывно подпрыгивал, пытаясь вырваться на свободу. Лора радовалась, что цепь удерживает его на месте рядом с ней.

— Джек не даст нас в обиду. Если мы останемся с Джеком, они нас не тронут, —— прошептала она.

— Они вошли в дом‚— шепотом отозвалась Мэри. — Они там с мамой и с Крошкой Кэрри!

Лора задрожала всем телом. Она должна что-то сделать! Она не знала, что делают индейцы с мамой и Крошкой Кэрри. Из дома не доносилось ни звука.

— Ой, что будет с мамой! — шепотом вырвалось у нее.

— Не знаю, — прошептала Мэри.

— Я спущу Джека,— хриплым шепотом сказала Лора. — Джек их убьет.

— Папа не велел,— возразила Мэри.

От страха девочки не смели говорить громко. При- жавшись друг к другу, они шептались, не сводя глаз с дома.

— Папа не знал, что придут индейцы,— сказала Лора.

— Он не велел спускать Джека‚— твердила Мэри, чуть не плача.

Лора подумала про маму и Крошку Кэрри, которые сидят в доме с индейцами, и сказала:

— Я должна помочь маме!

Два шага она пробежала, еще один прошла медленно, потом повернула обратно, кинулась к Джеку и вцепилась в его сильную, раздувшуюся шею. Джек не даст ее в обиду.

— Нельзя оставлять маму одну в доме,— прошептала Мэри. Она стояла на месте и дрожала. От страха Мэри всегда теряла способность двигаться.

Лора прижалась лицом к Джеку и крепко в него вцепилась. Потом отпустила, сжала кулаки, зажмурилась и со всех ног помчалась к дому, но по дороге споткнулась, упала, и глаза у нее открылись. Не успев ни о чем подумать, она снова кинулась бежать. Мэри, не отставая, мчалась вслед за ней, Они подбежали к двери. Дверь была открыта, и они бесшумно проскользнули в дом.

Голые дикари стояли у очага. Мама, наклонившись над огнем, что-то стряпала. Кэрри обеими ручонками вцепилась в мамину юбку, зарывшись лицом в складки.

Лора ринулась к маме, но, когда она приблизилась к очагу, в нос ей ударил какой-то отвратительных запах, она подняла глаза на индейцев и с быстротой молнии спряталась за длинную доску, которая была прислонена к стене.

Ширины доски хватало ровно настолько, чтобы закрыть ей оба глаза. Если не вертеть головой и прижиматься носом к доске, индейцев не будет видно. Так ей казалось спокойнее. Но она все-таки чуть-чуть повернула голову, чтоб хоть одним глазком глянуть на дикарей.

Сначала она увидела их кожаные мокасины. Потом жилистые голые красновато-коричневые ноги. Каждый индеец был подпоясан ремнем, а впереди с ремня свисала мохнатая шкурка какого-то зверька. Шкурка была полосатая — белая с черным, и Лора догадалась, откуда идет этот противный запах. Это были свежие шкурки скунса.

У каждого индейца был заткнут за пояс охотничий нож — точь-в-точь такой же, как папин, и топорик — точь-в-точь такой же, как папин.

На голых боках индейцев торчали ребра. Руки они сложили на груди. Напоследок Лора глянула на их лица и быстро юркнула обратно за доску.

Лица у индейцев были дерзкие, свирепые и страшные. Черные глаза сверкали. Надо лбом и над ушами, где у всех людей растут волосы, у этих дикарей волос не было, но зато на макушке торчали пучки волос. Они были перевязаны веревочкой, и в них были воткнуты перья.

Когда Лора еще раз выглянула из-за доски, индейцы смотрели ей в лицо. Сердце у нее застучало так сильно, что она чуть не задохнулась. Два блестящих черных глаза уставились ей прямо в глаза. Индеец не шевелился, ни один мускул на его лице не дрогнул. Одни только блестящие глаза, сверкая, смотрели на Лору. Лора тоже не шевелилась. Она и дышать перестала.

Индеец издал два коротких хриплых звука. Второй индеец издал только один звук: «Ха!» Лора снова спрятала глаза за доску.

Вскоре она услышала, как мама снимает крышку с духовки и как индейцы садятся на корточки у очага. Потом она услышала, как они едят.

Лора то выглядывала из-за доски. то пряталась, то опять выглядывала, а индейцы тем временем поедали кукурузные лепешки, которые испекла мама. Они съели все до последнего кусочка и даже крошки с земли подобрали. Мама стояла, смотрела на них и гладила по головке Крошку Кэрри. Мэри не отходила от мамы и держалась за ее рукав.

Лора услышала, как гремит цепь. Джек все еще пытался вырваться на свободу.

Покончив с лепешками, индейцы встали. Когда они двигались, запах скунса усиливался. Один индеец снова издал хриплый гортанный звук. Мама смотрела на него большими глазами и молчала, Индеец повернулся, второй тоже повернулся, они прошли через комнату и вышли в дверь. Шагов их совсем не было слышно.

Мама глубоко-глубоко вздохнула. Одной рукой она крепко обняла Лору, другой — Мэри, и все они смотрели в окно, как индейцы друг за другом по еле заметной тропинке уходят на запад, Мама села на постель, еще крепче обняла Лору и Мэри и задрожала. Вид у нее был совсем больной.

— Тебе плохо, мама? — спросила Мэри.

— Нет,— отвечала мама. — Я рада, что они ушли.