Домик тетушки лжи

– Ты спишь в джинсах и грязных кроссовках? – воскликнул полковник и нахмурился.

– Послушай, – обозлилась я, быстро пряча конечность под одеяло, – у каждого человека имеются свои привычки. Один обожает ковырять в носу, другой ест в постели и вытирает руки о простыню, а я сплю в кроссовках, да, я сплю в кроссовках, обожаю спать в кроссовках, могу проводить ночь только в кроссовках! Если уж хочешь знать правду, все четыре мужа бросали меня из-за этого пристрастия, им не нравилась жена, залезающая в кровать, обутая в спортивные ботинки. Хотя, если вдуматься, ничего плохого тут нет! Сущая ерунда!

– Но зачем ты спишь в «Адидасах»? – только и сумел вымолвить Дегтярев.

– Мне холодно! Страшно мерзну! Отстань!

– Ну-ну, – пробормотал Александр Михайлович, – спокойной ночи.

Вымолвив последнюю фразу, он ушел. Я в изнеможении откинулась на подушки – ну почему у меня всегда так? Вечно попадаю в идиотские ситуации.

Сон пропал окончательно, вернее, его и не было. Кое-как, сломав два ногтя, я разодрала шнурки, вылезла из джинсов и попыталась счистить с простыни ошметки грязи. Представляю, как обозлится завтра Ирка, когда увидит пятна. Впрочем, я скажу, что вечером нашла под одеялом Снапа, который заполз туда с вымазанными лапами. Ира любит ротвейлера и мигом замолчит.

Сев в кресло, я включила телевизор и, глядя на экран, по которому носились два мужика с лестницей, принялась думать о своем.

Было от чего тронуться умом. Полина – проститутка! Девочка по вызову! Нет, такого просто не может быть! Наверное, Соня наврала мне, чтобы выкрутиться… А если нет? Что тогда?

Я сидела с совершенно пустой головой, наблюдая за актерами. Теперь парни кидались друг в друга тортами. Приходится признать, я не знаю, кто убил Полину, более того, не понимаю почему или, если угодно, зачем? Кому выгодна смерть девушки?

Руки сами собой схватили телефон. Не слишком прилично звонить незнакомому человеку в три часа утра, но Молоков сутенер, следовательно, сейчас у него в самом разгаре рабочий день. Такого человека нужно ловить ночью, утром и днем он спит. Соня дала мне номер мобильного, он начинался с тех же цифр, что и мой, – 792.

«Бип-бип-бип-бип», – неслось из трубки. Небось не слышит, сама сколько раз находила потом в окошечке сигнал «повисшего» звонка.

– Алло, – пробурчал хриплый голос, – кто там?

– Здравствуйте, Кирилл Олегович, – бодро провещала я, – ваш телефон мне дала Соня Кристалинская…

– О боже, – простонал мужик, – кошмар, зуб болит невыносимо, только заснул…

– Простите, – растерялась я.

Но Молоков, очевидно, взял себя в руки.

– Ерунда, слушаю.

– Мне нужно побеседовать с вами лично, когда можно приехать?

– Сейчас!

– Сейчас? В три утра?

– А что такого? – хмыкнул Молоков. – Вы не спите, да еще и меня ухитрились разбудить… Где находитесь?

– Коттеджный поселок Ложкино…

– А, Ложкино, знаю, вам по МКАД до меня пять минут, пишите адрес.

Интересно, кто из наших соседей заказывает у мужика девочек?

Понимая, что прилечь не удастся, я начала одеваться. Потом, покорившись обстоятельствам, открыла балкон, занесла ногу над перилами и услышала за спиной шорох! Вот кошмар! Кто-то из домашних полуночничает и решил заглянуть ко мне.

Я обернулась и увидела Снапа, медленно входящего в комнату.

– Черт тебя побери, напугал!

Ротвейлер завертел задом.

– Ложись и спи.

Снап сел у кровати. Я заперла дверь изнутри и вылезла наружу. Стоял отвратительный холод. Щелкая зубами, я донеслась до «Рено» и тихо-тихо, на первой скорости покатила к воротам. Уже нажав на брелок, при помощи которого автоматически раздвигаются створки, я оглянулась. Наш дом был погружен в темноту, только в моей спальне горел ночник, я забыла выключить свет.

Молоков жил в симпатичном кирпичном домике. Здание пряталось за железными воротами, охранник, очевидно, привычный к потоку гостей, молча пропустил «Рено». Я подрулила к крыльцу и нажала кнопку. Дверь распахнулась, на пороге стоял сам хозяин, одетый в джинсы и голубую водолазку. Сразу стало понятно: Кирилл не лгал про больной зуб. Правая щека мужика выглядела полнее левой.

– Вы Дарья? – вздохнул он и поморщился. – Проходите.

В шикарно обставленной гостиной Молоков сказал, открывая бар:

– Наверное, не станете пить коньяк?

– Нет, спасибо, лучше минеральной воды…

Кирилл открыл бутылку «Перье», отхлебнул из своего бокала и скривился.

– О боже!

– Так болит?

– Жутко, – простонал Молоков, – измучился до предела…

– Чего к врачу не пошли?

– Боюсь, – ответил мужик, – бормашину увижу и умру. Прямо в момент.

– Все равно придется идти…

– Ни за что!

– Заражение крови может произойти…

– Не-а, уже не в первый раз, – вздохнул Кирилл, – дней пять поболит и утихнет.

– Вы прямо пещерный человек, – возмутилась я, – сейчас придумали изумительные обезболивающие…

– Не, – тянул свое Молоков, – ни за какие баксы. Может, и больно не будет, только от страха скончаюсь. Все эти инструменты, крючки, палочки… Прямо камера пыток. Буду терпеть!

Я сочувственно вздохнула: если я кого и боюсь, так это стоматологов. Милейшая Танечка Рудых, которой я изредка разрешаю заглядывать в свой рот, один раз призналась: