Домик на реке

Но Коля хотел знать все.

— Вы собрались, чтобы взорвать мост? — спросил он.

— Да, — сказал Виталий Макарыч, — все было уже подготовлено. Нет, не мы подготовили мост к взрыву, а сами немцы. Но они думали его взорвать только тогда, когда все их войска будут уже на той стороне. А нам поручено было взорвать его раньше, чтобы они не могли уйти. Мы разведали точно, где они заложили свои мины, и должны были прорваться к мосту и взорвать его. План действий был разработан отлично, мы получили приказ, собрались… Но все кончилось…

Он опять замолчал.

— У вас был большой отряд? — спросил Коля.

— Сначала большой, наводивший ужас на немцев во всей области. Меня тогда здесь еще не было. Но потом фронт приблизился, и отряд разделился — большинство партизан ушло на запад, в глубь занятой немцами территории, а здесь осталась маленькая группа, которой поручили только одну задачу — взорвать в нужную минуту мост. Двадцать человек, самых отборных. Я был двадцать первый. Получив приказ, мы собрались поздно ночью, и…

Он колебался, нужно ли продолжать.

— На вас напали немцы, — сказал Коля.

Виталий Макарыч кивнул.

— И долго вы дрались? — спросил Коля.

— Не знаю, — ответил Виталий Макарыч. — Ничего не знаю. Я сидел в домике, когда совсем рядом раздалась стрельба. Я схватил гранату и прыгнул в окно. Меня сразу ранили, и я потерял сознание. Одна пуля пробила мне руку, другая слегка задела голову и ошеломила меня. Я пролежал в кустах часа два, ничего не помня. Когда я очнулся, уже светало. Кругом тихо, только плещет река за деревьями. Я разгреб кусты и вылез. Убитых немцев я не считал, их было много. А товарищей моих было убито восемнадцать человек…

Виталий Макарыч уже не сидел в кресле, а взволнованно ходил по своему кабинету.

Коля молча следил за ним. Сердце у Коли билось так сильно, что мешало ему говорить. Наконец он овладел собой.

— Виталий Макарыч, — попросил он, — скажите мне только одно: что стало с убитыми?

— Колхозники похоронили их в братской могиле.

— Значит, мой папа тоже лежит в этой могиле?

— Нет, — сказал Виталий Макарыч, — среди восемнадцати убитых не было твоего папы.

— Где же он?

— Не знаю. Он, видимо, тоже погиб, но когда и где — неизвестно.

Выговорить это Виталию Макарычу было нелегко. Он отвернулся, чтобы не смотреть на Колю. Однако Коле показалось, что он заметил на глазах у Виталия Макарыча слезы. Но Колины глаза были сухи. Он только словно одеревенел весь внутри. Ему хотелось открыть дверь и уйти, забиться куда-нибудь, где бы его никто не мог увидеть, остаться совсем-совсем одному.

Но он не ушел. Ему нужно было знать все.

— Виталий Макарыч, — спросил он твердо, — а как немцы узнали, где вы собираетесь?

У Виталия Макарыча блеснули глаза.

— Как узнали? — переспросил он, и лицо его передернулось. — Очень просто. Нас предали.

— Кто же вас предал?

— Да, — сказал Виталий Макарыч, — любопытно было бы знать, кто нас предал.

— А вы не знаете?

— Кто-нибудь из своих. Посторонним ничего не было известно.

— Значит, в отряде был предатель?

Виталий Макарыч кивнул.

— Кто? Восемнадцать человек убито…

— Немцы не стали бы убивать предателя. Кто-нибудь из тех, кто тогда остался в живых.

— В живых остались вы и мой папа, — сказал Коля, блеснув глазами. — Ведь не вы были предателем…

— И не твой папа.

— Кто же?

— Третий. В живых тогда осталось трое.

— Вы знаете этого человека?

— Знаю.

— Где он?

— Исчез.

— И вы уверены, что это он вас предал?

— Больше некому, — сказал Виталий Макарыч. И, помолчав, прибавил: — Но это надо доказать.

— Как же доказать, если все погибли?

— Я докажу, — сказал Виталий Макарыч. — Я жду… Мне бы только дождаться… И тогда все будет ясно.

7

Коля вышел из кабинета Виталия Макарыча и спустился на двор. Но к своему верстаку он не подошел. Ни на кого не взглянув, он вышел на площадь и наугад пошел через город, торопливо сворачивая с улицы в улицу.

Он старался думать, но мысли его разбегались. Почему-то вспоминалось ему не то, что говорил Виталий Макарыч, а те слова, которые сказала ему сегодня Лиза: «Твой папа был героем…» Он чувствовал нежность к Лизе, вспоминая эти ее слова. Прямодушная, добрая Лиза не сомневалась, что Колин папа был героем. Коля тоже ни на мгновение в этом не сомневался; он чувствовал, что и Виталий Макарыч не сомневается. И все же Виталий Макарыч сказал: «Но надо доказать!»

Не замечая времени, он долго бродил по улице и очень устал. Внезапно река преградила ему дорогу. Он остановился и очнулся.

Он стоял один на крутом голом склоне, горячем от вечернего, низко висящего солнца. Куда идти? Он решил спуститься к воде.

Сойдя вниз, он сел на камень и стал смотреть в воду. Река двигалась у его ног могуче и неудержимо. Гладкая, без ряби, как стальная, она неслась и неслась, спокойная, важная, уверенная в своей силе. Он издавна любил смотреть на движущуюся воду.