Домик на дереве

– Ладно-ладно, успокойся, – я пытался свести возникшую перебранку к чему-то более мирному, но Рита выглядела разъяренной. Она хмурилась и хотела что-то мне сказать. Вероятно, что-то, что мне не понравится, – Я… да, сорян, как обычно, – я катал ногами какой-то камушек, не спуская с него глаз. Так и уставившись вниз, я продолжил на повышенном тоне, – Я снова долбаеб, просто меня… меня уже тошнит от ваших ярлыков. У тебя не хватает ума называть Андрея Андреем?! Артема также чмырили просто за то, что у него были кривые ноги! И что теперь? Прыгнул, конченный идиот!

– Что за Артем… ты… – Рита тяжело вздохнула, но уже не выглядела готовой разорвать меня на части. Ее взгляд стал более мягким и в то же время пренебрежительным, – Иди к черту, Максим.

– Да, – согласился я, – Иди к черту, Максим. Могла бы придумать что-нибудь получше.

Она криво мне улыбнулась и ушла, ни сказав больше ни слова.

Ты действительно придурок, Максим.

Когда я собрался пойти домой, ко мне подбежал какой-то паренек помладше меня. Он радостно со мной поздоровался и представился Ванькой. Ванек макушкой доставал мне где-то до лба, был покрыт прыщами на подбородке и выглядел не очень привлекательно, особенно его торчащие во все стороны светлые брови и какое-то перекошенное в целом лицо. Оно казалось несимметричным. Но он был блондином, и если сильно не вглядываться, его жизнерадостный настрой и быстрота во всем делали его каким-то интересным персонажем с необычными светлыми волосами. Он стал верещать сначала о том, что видел меня на дискотеке, а потом перешел на тему, которая ввела меня в ступор. Ванек сказал, что Рита такая злая и бросается на всех потому, что два года назад у нее умер отец. В первый месяц после того она бранилась со всеми подряд и не ходила в школу, но потом все как-то улеглось. Блондин стал рассказывать, что сам видел, как Рита поцарапала Антона, когда тот стал пререкаться на ее слова. Пока Ванек шел со мной, во мне все больше и больше возрастали злость и отвращение к нему, словно он был виновником всех бед, случившихся с Ритой. Я прекрасно понимал, что он просто из болтливых дураков, коих я встречал в жизни не мало, но его осведомленность и такая простота в речи, когда он рассказывал мне о Рите и ее “ненормальности” меня жутко взбесила. Возле калитки у бабушкиного дома я развернулся и сказал Ване, что он придурок, если считает Риту злой. Он странно на меня посмотрел и пошел обратно.

Меня всегда удивляли люди. Они такие разные, непонятные, уверенные в своих знаниях и просто невозможно отрешенные, когда дело доходит до их мировоззрения и души. Мало кто из людей сможет рассказать о себе самую настоящую правду. Мало кто из людей знает о себе самую настоящую правду. Мне кажется, нормальных людей в мире не существует, ведь это было бы ненормально. Ни одного человека никогда не получиться описать целиком и полностью. Всегда будут черные дыры, плавающие где-то между телом, душой и сознанием.

Спустя.

Уже неделя минула с тех пор. Я забрался на второй этаж нашего домика на дереве, который, в общем-то, был только немного выше первого. Вчера мы доделали узенький пол, чуть покосившийся в сторону, соединяющийся с первым этажом ступеньками, над которыми мы с Андреем мучались три дня. Они казались не очень безопасными, но пока еще никто на них не свалился. Это радовало. Я сел на конце ветки, где кончались прибитые доски, и стал поглядывать вниз, на подвешенный рядом канат, спускающийся почти до земли. Он мирно покачивался из стороны в сторону, после того как Андрей решил испробовать его в деле, забравшись ко мне. Это выглядело круто и глупо одновременно, и сейчас он сидел рядом, пытаясь взглядом отыскать что-то в листве деревьев. После того случая у клуба ему сильно досталось от мамы, поэтому мы больше не ходили на озеро, и все свободное время тратили на то, чтобы придумать, чем бы развлечься, каждый вечер возвращаясь сюда, на домик. Один раз мы устроили что-то вроде соревнований на площадке за школой, куда притащили еще парочку ребят, которых знал Андрей. Среди них были Ванька и два брата с веснушками на лицах. Мы бегали, лазали на перекладине, дрались и прыгали с забора, отчего в итоге я вывихнул руку, но все же получил свое законное второе место после одно чумазого лысого паренька. Он был настоящим тарзаном, поэтому все мои попытки вырвать лидерство обратились в прах. Андрей только и делал, что смеялся надо мной, оставшись в итоге на четвертом месте. “Столичный герой”, как он меня тогда прозвал, был главным его развлечением в тот день.

А сейчас он снова с грустной миной поглядывал на деревья, слушая пение птиц. Сегодня мы пошли на домик после полудня, поэтому солнце все еще пробивалось сквозь зеленые баррикады, придавая лесу благородный вид. Андрей положил голову на коленку. В городе он успел постричься, превратившись из лохматого и голубоглазого стесняшку в какого-то серьезного, стриженного под машинку бунтаря, правда все с той же молчаливостью. Он обернулся ко мне, улыбнувшись одним уголком губ.