Домби и сын

Объ отцовской конторѣ ей извѣстно было только то, что она принадлежала Домби и Сыну, что это знаменитая контора въ Сити. Поэтому она могла только спрашивать, гдѣ пройти къ Домби и Сыну въ Сити, и какъ эти вопросы обращены были исключительно къ дѣтямъ — большихъ она боялась — то не получила никакого удовлетворительнаго отвѣта. Продолжая потомъ разспрашивать только о Сити, она мало-по-малу достигла этой огромной части города, которою управляетъ страшный лордъ-мэръ.

Утомленная продолжительной ходьбой, измученная безпрестанной толкотней, оглушенная пронзительнымъ шумомъ и суматохой, безпокоясь о своемъ братѣ и о потерянныхъ нянькахъ, устрашенная всѣмъ, что случилось и что еще могло съ нею случиться, особенно когда явится она въ этомъ рубищѣ на глаза раздраженному отцу, Флоренса нѣсколько разъ останавливалась рыдать, облегчая истерзанное сердце горькими слезами. Но толпа въ эту пору или вовсе не обращала вниманія на маленькую нищую въ лохмотьяхъ, или равнодушно проходила мимо въ томъ предположеніи, что ее выучили этимъ способомъ возбуждать состраданіе и выманивать деньги. Призвавъ на помощь все присутствіе духа, всю твердость характера, искушеннаго преждевременнымъ опытомъ и несчастіями, Флоренса, почти выбиваясь изъ силъ, продолжала идти по указанному направленію, имѣя въ виду постоянно одну цѣль.

Наконецъ, уже вечеромъ, послѣ многихъ переходовъ, ей удалось изъ шумной, тѣсной улицы, загроможденной фурами и телѣгами, выбраться на пристань или набережную, гдѣ въ безпорядкѣ разбросаны были мѣшки, чемоданы, бочки, ящики. Здѣсь, подлѣ вѣсовъ и деревяннаго домика на колесахъ, встрѣтился съ нею толстый дюжій мужчина съ перомъ за ухомъ и руками, опущенными въ карманы. Онъ стоялъ, присвистывая и посматривая на ближайшія мачты и лодки, какъ будто дневная его работа приходила къ концу.

— Проваливай, проваливай, моя милая! Тутъ нѣтъ ничего для тебя, — сказалъ толстякъ, случайно обернувшись къ маленькой дѣвочкѣ въ лохмотьяхъ.

— Скажите пожалуста, вѣдь это Сити? спросила дрожащимъ голосомъ заблудшая дочь Домби и Сына.

— Ну, да, Сити. Ты это знвешь не хуже моего. Проваливай, говорю тебѣ; ничего тутъ нѣтъ для тебя.

— Да мнѣ ничего и не нужно, робко отвѣчала дѣвочка, — только позвольте спросить васъ, гдѣ дорога къ Домби и Сыну?

Толстякъ, по-видимому, былъ очень озадаченъ этимъ вопросомъ. Посмотрѣвъ внимательно на Флоренсу, онъ сказалъ:

— A зачѣмъ тебѣ Домби и Сынъ?

— Мнѣ надобно знать, гдѣ ихъ контора.

Толстякъ еще съ большимъ вниманіемъ посмотрѣлъ на нее, и такъ крѣпко, въ знакъ удивленія, почесалъ затылокъ, что шляпа слетѣла съ его головы.

— Джо! — закричалъ онъ работнику, поднимая и надѣвая шляпу.

— Тутъ я! — сказалъ Джо.

— Гдѣ этотъ смазливый мальчуганъ, что смотритъ за товарами Домби?

— A онъ только что вышелъ въ другія ворота, сказалъ Джо.

— Позови-ка его на миниту.

Джо побѣжалъ и, закричавъ во все горло, тотчасъ же воротился съ красивымь и веселымъ мальчикомъ лѣтъ четырнадцати.

— Вы, любезный, кажись, служите y Домби? — спросилъ толстякъ.

— Точно такъ, м-ръ Кларкъ, — отвѣчалъ мальчикъ.

— A вгляните-ка на нее! — сказалъ м-ръ Кларкъ.

Повинуясь указательному движенію м-ръ Кларка, мальчикъ подошелъ къ незнакомой дѣвочкѣ, никакъ не понимая, что ему съ нею дѣлать. Флоренса, между тѣмъ, слышавшая весь разговоръ, умѣла сообразить, что для нея не было теперь никакой опасности, и что странствованія ея приближаются къ концу. При взглядѣ на прекраснаго веселаго мальчика, она почувствовала такую радость, такое одушевленіе, что немедленно побѣжала къ нему навстрѣчу, обронивъ на дорогѣ гадкій башмакъ, и обѣими руками ухватилась за его руку.

— Я заблудилась, съ вашего позволенія: — сказала Флоренса.

— Заблудились! — вскричалъ мальчикъ.

— Да, я заблудилась нынѣшнимъ утромъ, далеко отсюда; охъ, какъ далеко: И y меня отняли мое платье, и теперь на мнѣ чужая одежда, и зовутъ меня Флоренсой Домби, и я единственная сестра моего маленькаго братца, и, о милый! милый! спасите меня, сдѣлайте милость, спасите! — рыдая говорила Флоренса, давая полный просторъ дѣтскимъ чувствованіямъ и заливаясь горькими слезами. Въ это самое время гадкая шляпка слетѣла съ ея головы, и густые черные локоны въ безпорядкѣ растрепались по ея личику, къ невыразимому удивленію и соболѣзнованію молодаго Вальтера, племянника Соломона Гильса, мастера всѣхъ морскихъ инструментовъ.

М-ръ Кларкъ, по-видимому, не помнилъ себя отъ изумленія и, насилу переводя духъ, замѣтилъ только, что никогда не случалось ему видѣть такой исторіи на этой пристани. Вальтеръ поднялъ башмакъ и проворно надѣлъ его на маленькую ножку, какъ сказочный принцъ, надѣвшій туфли Сандрильонѣ. Онъ подалъ правую руку Флоренсѣ, повѣсилъ на лѣвое плечо кроличью шкуру, и новый Геркулесъ, онъ почувствовалъ, что страшный драконъ бездыханный лежитъ y его ногъ.

— Не плачьте, миссъ Домби! — сказалъ Вальтеръ, проникнутый необыкновеннымъ восторгомъ. — Какъ я радъ, что былъ въ это время на пристани! Теперь вы такъ же безопасны, какъ если бы защищала васъ цѣлая рота храбрыхъ моряковъ на военномь кораблѣ.