— Ахъ, душенька Сусанна, пойдите сюда, моя милая, посидите немножко! — проговорила Полли. — Вотъ моя сестра Джемима, — рекомендую, сестрица; не знаю, что бы я стала дѣлать, если бы не добрая Сусанна Нипперъ: вѣдь безъ нея мнѣ бы не быть здѣсь.
— Прошу покорно садиться, миссъ Нипперъ, — сказала Джемима.
Сусанна съ важнымъ и церемоннымъ видомъ сдѣлала книксенъ, и присѣла на край стула.
— Мнѣ съ вами чрезвычайко пріятно познакомиться, миссъ Нипперъ, — продолжала Джемима, — въ жизнь никого я не видала съ такимъ удовольствіемъ, какъ васъ.
Сусанна немного приподнялась со стула и привѣтливо улыбнулась.
— Сдѣлайте одолженіе, скиньте вашу шляпку, миссъ Нипперъ, будьте какъ дома, — говорила Джемима. — Здѣсь, какъ видите, все очень бѣдно; но, надѣюсь, вы не осудите насъ.
Черноглазая дѣвушка такъ разнѣжилась отъ этого почтительнаго обращенія, что взяла къ себѣ на колѣни маленькую Тудль, которая къ ней подбѣжала.
— A гдѣ нашъ бѣдный Котелъ? — сказала Полли. — Я вѣдь для того и пришла, чтобы посмотрѣть, каковъ онъ въ своемъ новомъ платьѣ.
— Ахъ, какъ жаль! — вскричала Джемима, — онъ пропадетъ съ тоски, когда узнаетъ, что мать была здѣсь. Теперь онъ въ школѣ, Полли.
— Уже?
— Да. Вчера онъ побѣжалъ туда въ первый разъ: бѣдняжка ужасно боится пропустить, что тамъ y нихъ учатъ. Но сегодня тамъ какой-то полупраздникъ, и послѣ обѣда ученья не будетъ. Если бы ты крошечку подождала, Полли: онъ скоро придетъ домой. Миссъ Нипперъ, вѣроятно, вы будете такъ добры, что не станете торопить сестру?
— О, конечно, миссъ Тудль! — отвѣчала Сусанна, очарованная лаской хозяйки, — для васъ я все готова сдѣлать.
— A каковъ онъ теперь, Джемима? — пролепетала Полли. — Бѣдняжка!
— Ничего, сестрица, — отвѣчала Джемима, — онъ теперь парень хоть куда, не то, что прежде.
— Творецъ небесный! — вскричала Полли съ большимъ волненіемъ, — y него ножки должны быть слишкомъ коротки.
— Коротеньки, сестрица, особенно сзади; но они вытягиваются съ каждымъ днемъ, и авось, Богъ дастъ, со временемъ вытянутся.
Слабое, ненадежное утѣшеніе; но веселый тонъ и радушіе, съ какимъ оно было произнесено, придавали ему большую важность въ глазахъ бѣдной матери. Черезъ минуту Полли спросила уже гораздо спокойнѣе:
— A гдѣ отецъ, милая Джемима?
М-ръ Тудль былъ вообще извѣстенъ въ семьѣ подъ этимъ патріархальнымъ именемъ.
— И его нѣтъ, — отвѣчала Джемима. — Ахъ, какъ это жаль! Сегодня отецъ съ собою взялъ обѣдъ и не воротится домой до вечера. Онъ всегда говоритъ о тебѣ, Полли, и со мною и съ дѣтьми. Что за добрая душа, если бы ты знала! Въ цѣломъ свѣтѣ не сыщешь такого смиренника.
— Спасибо, Джемима! — простодушно сказала Полли, обрадованная отзывомъ о мужѣ, и вмѣстѣ опечаленная его отсутствіемъ, — благодарю тебя, моя милая.
— Не за что, Полли, — отвѣчала Джемима, напечатлѣвъ звонкій поцѣлуй на щекѣ сестры и весело припрыгивая съ маленькимъ Павломъ. — Я то же самое по-временамъ говорю о тебѣ и ужъ, разумѣется, не лгу.
Несмотря на отсутствіе кочегара и его первенца, визитъ быстроногихъ нянекъ м-ра Домби далеко не пропалъ даромъ. Сестры разговаривали о семейныхъ дѣлахъ, о Котлѣ, о всѣхъ его братьяхъ и сестрахъ, между тѣмъ какъ черноглазая гостья, совершивъ неоднократныя путешествія по всѣмъ направленіямъ комнаты, внимательно разсматривала мебель, стѣнные часы, шкафъ, каминъ, комодъ съ красными и зелеными стеклами, и особенно пару черныхъ бархатныхъ котятъ, которые въ живописномъ положеніи стояли y камина, держа во рту ридикюли своей хозяйки, къ несказанному изумленію всѣхъ садовниковъ Стаггса. Какъ скоро разговоръ сдѣлался общимъ, Сусанна въ припадкѣ откровенности разсказала Джемимѣ всю подноготную, что только было ей извѣстно о м-рѣ Домби, о его планахъ, замыслахъ, характерѣ, о его родственникахъ. Вслѣдъ затѣмъ черноокая повѣствовательница наиподробнѣйшимъ образомъ исчислила разныя принадлежности своего собственнаго гардероба, и, наконецъ, описала въ главныхъ чертахъ характеры своихъ родственниковъ и друзей. Облегчивъ душу такой откровенностью, она съ удовольствіемъ выкушала добрый стаканъ портеру и обнаружила пламенное желаніе дать клятву въ неизмѣнной и вѣчной дружбѣ.