Домби и сын

— Въ такомъ случаѣ, мой милый, — сказалъ каиитанъ, — вотъ тебѣ мое неизмѣнное условіе. Если ты не сумѣешь держать языка на привязи, то отваливай одинъ на широкую дорогу, и — желаю тебѣ счастливаго пути!

— Капитанъ Гильсъ, — бормоталъ Тутсъ, — не знаю почему, только когда я пришелъ сюда первый разъ, мнѣ показалось, будто въ вашемъ присутствіи я могу гораздо свободнѣе разговаривать о миссъ Домби, чѣмъ во всякомъ другомъ мѣстѣ. Поэтому, капитанъ Гильсъ, если вы доставите мнѣ удовольствіе вашего знакомства, я почту себя счастливымъ принять безъ всякихъ ограниченій всѣ ваши условія. Я желаю быть честнымъ человѣкомъ, капитанъ Гильсъ, и слѣдовательно я принужденъ сказать, что мнѣ невозможно не думать о миссъ Домби. Ужъ вы меня извините, a я, какъ честный человѣкъ, повторяю еще разъ, что мнѣ въ вашемъ присутствіи никакъ нельзя не думать о миссъ Домби.

— Мысли человѣка, мой милый, то же самое, что вѣтеръ, сказано въ Писаніи, и никто не можетъ отвѣчать за нихъ ни на одну секунду времени. Чувства — совсѣмъ другое дѣло, a насчетъ мыслей толковать не станемъ. Договоръ между нами идетъ только относительно словъ.

— Что касается до словъ, капитанъ Гильсъ, — возразилъ м-ръ Тутсъ, — мнѣ кажется, я могу поудержать себя.

Затѣмъ Тутсъ подалъ капитану руку, и тотъ, наконецъ, чувствуя всю важность своего снисхожденія, торжественно заключилъ съ нимъ дружескій договоръ. Тутсъ почувствовалъ чрезвычайную радость послѣ такого пріобрѣтенія и ухмылялся съ необыкновеннымъ восторгомъ во все остальное время этого визита. Капитанъ, съ своей стороны, обрадованный своимъ положеніемъ покровителя, находился также въ самомъ пріятномъ расположеніи духа и втайнѣ благодарилъ себя за свою проницательность и осторожность.

Но въ тотъ же вечеръ капитанъ былъ очень непріятно изумленъ наивнымъ предложеніемъ другого юноши, предложеніемъ Точильщика. Напившись чаю, этотъ невинный юноша безмолвно смотрѣлъ нѣсколько времени на своего хозяина, который между тѣмъ съ большимъ достоинствомъ читалъ газету съ очками на глазахъ, и прервалъ молчаніе гакимъ образомъ:

— Кстати, капитанъ Куттль, прошу извинить, вамъ, я думаю, нельзя будеть обойтись совсѣмъ безъ голубей?

— Конечно, мой милый, a что?

— A то, что мнѣ придется взять отъ васъ своихъ голубей, капитанъ.

— Какъ такъ? — вскричалъ капитанъ, приподнявь немного свои густыя брови.

— Да такъ, я отхожу отъ васъ, капитанъ, если вамъ угодно.

— Отходишь? Куда же ты отходишь?

— A развѣ вы не знаете, капитанъ, что я собирался васъ оставить? — спросилъ Робинъ съ пресмыкающеюся улыбкой.

Капитанъ положилъ газету на столъ, скинулъ очки и посмотрѣлъ съ напряженнымъ вниманіемь на бѣглеца.

— О да, капитанъ, — продолжалъ Точильщикъ, — я отхожу, и заранѣе хотѣлъ бы предупредить васъ. Я думалъ, впрочемъ, вы уже сами объ этомъ догадались. Ну, такъ теперь, если вы позаботитесь обезпечить себя на этотъ счетъ, такъ оно, знаете, и мнѣ было бы пріятно. Впрочемъ, пожалуй, что до завтрашняго утра вамъ будетъ не легко обезпечить себя: какъ вы думаете объ этомъ, капитанъ?

— И ты, мой милый, собираешься бѣжать отъ меня вмѣсгѣ съ своими знаменами? — сказалъ капитанъ, внимательно посмотрѣвъ на его лицо.

— О, это уже слишкомъ жестоко для бѣднаго парня, капитанъ! — вскричалъ разнѣженный Точильщикъ, приведенный въ негодованіе послѣдними словами своего хозяина, — онъ отъ всей души даеть вамъ добрый совѣтъ, a вы ужъ и сердитесь, Богъ знаетъ зa что, и называете его бѣглецомъ! Вы не имѣете никакого права называть бѣднаго парня подобными именами. Какъ вамъ не совѣстно клеветать на человѣка потому только, что онъ y васъ служитъ? Сегодня вы его хозяинъ, a завтра онъ и зиать васъ не хочетъ. Чѣмъ я васъ оскорбилъ? Какъ хотите, капитанъ, я прошу васъ сказать, чѣмъ я провинился передъ вами?

Обиженный Точильщикъ заревѣлъ навзрыдъ и приставилъ рукава къ своимъ глазамъ.

— Такъ ужъ пожалуйста, капитанъ, — вопіялъ Точильщикъ, — скажите и докажите, въ чемъ я провинился! Что я вамъ сдѣлалъ? Развѣ я укралъ y васъ что-нибудь? Развѣ я поджигалъ вашъ домъ? Если поджигалъ, такъ зачѣмъ вы не представили меня судьѣ? Но прогонять отъ себя мальчика за то, что онъ былъ хорошимъ слугою, обижать его на каждомъ шагу ни за что, ни про что, помилуйте капитанъ, развѣ такъ добрые люди награждаютъ за вѣрную службу?

И сопровождая всѣ эти жалобы пронзительнымъ визгомъ, Робъ осторожно пятился къ дверямъ.

— Ты ужъ пріискалъ себѣ другое мѣсто, любезнѣйшій? — сказалъ капитанъ, съ безпокойствомъ озирая своего слугу.