Домашний фронт

Доктор сел на свое место за антикварным письменным столом красного дерева. Майкл устроился напротив хозяина в мягком кресле с обивкой из красного бархата.

— Должен признаться, доктор Корнфлауэр, у вас отличные рекомендации. Я защищаю молодого человека…

— Кита Келлера.

Майкл нахмурился:

— По телефону я не называл имени клиента.

Кристиан выразительно пожал плечами.

— Возможно, я выгляжу так, словно был в Вудстоке — на который, к сожалению, не попал, — но внешность обманчива. Я неглупый человек, Майкл. Вы взяли практически безнадежное дело Кита Келлера, который выстрелил в голову жене и забаррикадировался в доме на несколько часов, угрожая убить себя. Черт возьми, это же показывали по телевизору! Прямо перед камерами полицейский спецназ вывел его, забрызганного кровью. Всем известно, что убил он. Я знал, что если вы умны — и очень на это надеялся, — то рано или поздно окажетесь перед моей дверью.

— Почему?

— Я специализируюсь на посттравматическом стрессе. Как только я услышал, что Кит Келлер бывший морской пехотинец, то сразу же просмотрел его послужной список. Две командировки в Ирак. — Доктор покачал головой. — Министерство по делам ветеранов совершает настоящее преступление, не занимаясь помощью солдатам, которые возвращаются из Ирака. К тому времени, как закончится эта проклятая война, мы получим сотни тысяч травмированных солдат, пытающихся заново сложить кусочки своей жизни. То, что произошло с Китом, к сожалению, станет обычным делом, если мы не начнем помогать этим молодым мужчинам и женщинам.

— Продолжайте. — Майкл достал блокнот.

— Я был во Вьетнаме в шестьдесят седьмом. Собственными глазами видел, как война пожирает хороших парней. Но во Вьетнаме по крайней мере можно было где-то расслабиться. В Ираке опасность повсюду. Женщина, которая улыбается и машет вам рукой, может взорвать солдата, который помогает ей перейти дорогу. Во Вьетнаме такое случалось редко; в Ираке это обычное дело. Дороги нашпигованы самодельными взрывными устройствами, которые убивают любого, кто проезжает мимо. Бомбы в кучах мусора, в животных, в людях, в водосточных канавах. Там нигде не чувствуешь себя в безопасности. Наши солдаты возвращаются с сильнейшим посттравматическим стрессом.

— А может ли сильный посттравматический стресс лишить человека способности разумно мыслить?

— Естественно. Именно этот вопрос и нужно задавать в вашем случае. Тут не просто плохой парень, застреливший жену и объявивший себя сумасшедшим. Кит Келлер служил своей стране, и, если он вернулся целым физически, это еще не все. Как бы то ни было, я должен с ним поговорить, прежде чем поставлю точный диагноз.

— Вы не расскажете мне о посттравматическом синдроме? Как он проявляется?

— Вполне возможно, Кит даже не знал, что убивает жену. Он мог быть полностью дезориентирован и не понимал, где находится и что делает. Разумеется, я не могу говорить конкретнее, пока с ним не побеседую. Но я со всей ответственностью заявляю, что многие наши солдаты возвращаются домой с сильнейшим посттравматическим синдромом, и это состояние может стать причиной срыва. Судя по всему, до войны Кит Келлер был хорошим парнем.

Майк принялся постукивать авторучкой по блокноту, обдумывая варианты. Корнфлауэр только что снабдил его защитой против обвинения в убийстве первой степени. Но тут крылся и подвох. Известно, что присяжные не склонны верить в ограниченную дееспособность, и ненавидят невменяемость.

Кристиан сцепил пальцы.

— Посттравматический стресс — это официально признанное психическое заболевание, известное не один десяток лет. Оно может сделать человека инвалидом. То, что там происходит… ну… это вам известно не хуже, чем всем остальным.

Майкл нахмурился:

— Что вы имеете в виду?

— Насколько я понимаю, у вас в семье есть военные. Ваша жена пилот вертолета и в настоящее время проходит службу в Ираке, так?

— Вы действительно хорошо подготовились.

— Мне нужно знать, с кем я имею дело. Ваша жена… что она вам рассказывает?

Майклу не понравился испытующий взгляд доктора. Он беспокойно поерзал в кресле.

— Она там недавно, но женщины не участвуют в боях. По большей части она будет перевозить важных персон.

— Ага. — Корнфлауэр продолжал разглядывать Майкла. Потом улыбнулся: — Она мать. Защита — это ее инстинкт. Разумеется, — прибавил он и умолк.

— Что — разумеется?