Домашний фронт

— Ты уже разочаровываешь ее. Твой отец был точно таким же, да упокоит Господь его душу. Эгоистичным. Пора тебе посмотреть дальше своего носа. — Она погладила его по щеке, как часто делала, когда он был мальчишкой. — Ты должен ею гордиться, Майкл.

Он знал, что от него ждут: чтобы он кивнул и сказал, что гордится своей женой. Но не смог себя заставить.

— Я сделаю все необходимое, — сказал Майкл, прекрасно понимая, что разочаровывает мать.

Скольких еще людей ему предстоит разочаровать, прежде чем все это закончится.

В выходные дни Майкл словно наблюдал за своей жизнью со стороны. Бетси то злилась, то становилась необыкновенно ласковой. Лулу совсем растерялась и пришла в такое возбуждение, что плакала по любому поводу. Майкл был не в силах этого вынести, не в силах видеть страдание в глазах дочерей, но Джолин проявила себя настоящим солдатом, стойким, как закаленная сталь. Он видел, как нежно и ласково она обращается с дочерьми; позволяя себе проявлять чувства только в их отсутствие. Тогда ее зеленые глаза наполнялись слезами, и она отворачиваясь, смахивая влагу тыльной стороной руки.

Час назад Джолин уложила детей спать. Майкл — Господи, прости его — не стал ей помогать.

Теперь он стоял в гостиной перед камином. Яркие языки пламени, синие и оранжевые, плясали над пирамидой дров, распространяя волны тепла, но Майкл никак не мог согреться. У него зуб на зуб не попадал.

Он оглянулся на кухню. В окне над мойкой был виден залитый лунным светом залив.

— Заснули. — Джолин вошла в гостиную. — Теперь мы можем поговорить.

Майкл хотел сказать, что не желает больше об этом говорить, не хочет ничего обсуждать, что с него хватит. Он понимал, что ведет себя эгоистично и подло, но злился, что его бросили тут, как Мистера мамочку[7]. Признаться в этом Майкл не мог. Он выглядел бы полным идиотом, сказав, что вовсе не рад неожиданно свалившимся на него обязанностям и не уверен, сможет ли с ними справиться. Как ему совместить руководство юридической фирмой из шести человек, защиту клиентов и повседневную заботу о детях? Отвозить девочек в школу. Еда. Стирка. Домашние задания.

От одной мысли об этом голова у него шла кругом.

— Как, черт возьми, я со всем этим справлюсь? — спросил он, поворачиваясь к Джолин. — У меня работа.

— Мама тебе поможет. Она сказала, что наймет кого-нибудь в магазин, и это здорово. Я не хочу, чтобы за девочками присматривала няня, они будут бояться и смущаться. Особенно Бетси. У нее трудный возраст, а дети в этом возрасте бывают очень жестокими. Ты им нужен, Майкл. Обеим. Ты должен быть с ними, по-настоящему. Я хочу…

— Ты хочешь! — Эта фраза истощила его терпение. — Потрясающе, Джо! Ведь это ты нас бросаешь, но не раньше чем оставишь инструкции, как мне справляться со всеми этими вещами.

— Не с вещами, Майкл. С нашими детьми.

Он услышал, как дрогнул голос Джолин, и понял, как глубоко ранил ее. Совсем недавно он бы повернулся к ней, обнял и извинился. Теперь же он просто стоял посреди комнаты, опустив голову, и тупо смотрел на поцарапанный паркет у себя под ногами. Эхо непроизнесенного слова — развод — висело в воздухе, словно дым.

Джолин долго ждала. Звук ее шумного, прерывистого дыхания был похож на плеск разбивающихся о берег волн. Майкл чувствовал, что она осуждает его. Потом Джолин молча вышла из комнаты.

В понедельник утром к дому подъехала Тэми и просигналила.

Джолин вышла на подъездную дорожку и села в большой белый внедорожник подруги.

Они переглянулись, и этот взгляд без слов рассказал обо всех страхах и тревогах друг друга.

Тэми вздохнула.

— Как все прошло?

— Тяжело, — ответила Джолин. — А у тебя?

— Чуть жива. — Она включила заднюю передачу, выехала с подъездной дорожки, и вскоре они уже мчались по шоссе к Такоме.

— Сет пытался держать себя в руках, когда я ему сказала, — произнесла Тэми после непривычно долгого молчания продолжительностью в несколько миль. — Спросил, что будет, если я не вернусь; а ему еще нет тринадцати, и он не должен задавать матери такие вопросы.

— Бетси пришла в ярость. Сказала, что не простит меня, если я ее брошу. И что армию я люблю больше, чем ее.

— Карл плакал, — сказала Тэми после долгой паузы. — Я никогда не видела его плачущим. Это было… — Голос ее дрогнул. — Боже, это было невыносимо.

Джолин вздохнула.

— А что хуже: когда мужчина плачет, провожая тебя на войну, или когда не плачет?

Обе умолкли. Мили пролетали быстро, и вскоре машина уже остановилась у КПП при въезде на базу.

Джолин и Тэми предъявили удостоверения личности, кивнули часовому и въехали на территорию базы.

В коридоре перед учебным классом они увидели членов экипажа, сидевших на расставленных вдоль стены стульях. Все помалкивали, за исключением самого молодого члена экипажа, который выглядел возбужденным и довольным. Смитти — юный Смитти с брекетами, прыщами и щенячьей жизнерадостностью — улыбался, переходил от одного к другому, спрашивал, как выглядит война, говорил, что они надерут кому-то задницу. Джолин представила, что теперь чувствует его мать…

Прислонившись к бетонной стене, Джолин и Тэми стали ждать своей очереди.