Домашняя челядь

Мы не станем обращаться к статистике, хотя и она для нас кое-что подготовила. Так, например, огромное число побегов дворовых людей и частые ссылки слуг на поселение по воле владельцев, сечение мужчин и женщин при съезжих домах и в становых квартирах, и - ещё более - убийство господ их слугами могли бы послужить доказательствами, что в доброе старое время господа со своими слугами уживались не ладно. Но мы обратимся не к статистическим сочинениям, а к литературному источнику в другом роде. Обратимся к такой книге, где без всякой предвзятой цели, просто и ясно представлено: каковы были нравы прислуги сто шестьдесят лет тому назад.

Речь идёт о переводной книге, в которой обстоятельно изложено всё тогдашнее жизневедение и рядом с тем преподаны необходимейшие правила и опытные советы. Универсальная книга эта называется: "Юности честное Зерцало". Она нынче составляет большую библиографическую редкость, а потому, вероятно, известна очень немногим из господ публицистов. Большинству же публики она, конечно, и совсем не известна, а между тем "Зерцало" прекрасно представляет навыки и нравы старинной прислуги и вполне может обличить неведение тех, которые сами верят и других убеждают, будто когда-то прежде сего с прислугой было прекрасно.

Книга "Юности честное Зерцало, или Показание к житейскому обхождению" напечатана в Петербурге в 1719 году, в то время, когда общество русское хранило ещё старинные навыки, от которых Петр I-й желал отлучить молодое поколение в благородном классе дворянства. "Зерцало" заботится о домашнем этикете, а как невоспитанные дети того времени были особенно досадительны и портили дом и прислугу, то через неуместное якшательство с нею, то чрез безмерную требовательность и грубую жестокость, которою и сами себя повреждали в нравах своих, то "Зерцало" рядом трактует и о нравах детей, и о домашней прислуге. С первой страницы книга внушает отрокам, "которые приехали из чужестранных краёв и языков с великим иждивением научились" или "которые в иностранных землях не бывали, а из школы ко двору приняты",-чтобы они тщилися "носом не храпеть и глазами не моргать и ниже шею и плечи из повадки не трясти, руками не хватать и не колобродить; от неравных побратенств держаться и дурацким шуткам не заобычиваться, и на свадьбы и танцы незвану не приходить, ибо хотя то жёны и охотно видят, однако ж свободные люди не всегда тому рады бывают". У себя дома воспитанные отроки должны - "отца и матерь в великой чести содержать, и когда родители их позовут, отвечать тотчас как голос послышат, и потом сказать: что изволите, государь батюшка или государыня матушка, а не дерзостно - што? как? чево? и не с смехом якобы их презирая".- "Слушать их слов, что им приказано от родителей бывает, шляпу в руках держать, и пред ними не вздевать и возле них не садиться, и при них в окно телом не выглядывать, но всё потаённым образом с великим почтением делать - не с ними в ряд, а немножко уступя позади их стоять подобно яко паж некоторый или слуга".

Отсюда очевиден и ясен дух книги - это дух нравоучительный и хотя уже смягченный сравнительно с Домостроем, но всё ещё довольно строгий. Отроки должны держаться "как слуги", но чтобы и сами они с слугами были не крикливы и не дерзки. Теперь посмотрим, каковы же тогда были слуги.

Книга, заступающаяся за слуг, чтобы их не обижали, свидетельствует, что слуги тогда были ленивы, сварливы и бестолковы.

Отроки "должны от челядинцев просительным образом требовать, разве что (кроме тех случаев, если) у кого (из детей) особливые слуги (есть), которые одному ему подвержены бывают, для того, что обычно челядинцы не двум господам и госпожам, но токмо одному господину охотно служат". (Сколько детей, столько бывало для них и особых челядинцев, - каждому по особому слуге.) От этого слугам было не трудно; но как их зато было много, то "часто происходят ссоры и великие бывают между ними мятежи в доме так, что сами не опознают, что кому делать надлежит".

Следовательно, чтобы теперь подражать старине, надо будет и в нынешнее время дать каждому господскому отроку по особливому слуге, чтобы он, как говорилось, "за ними ходил" и ничего больше не делал. Тогда только слуга хорошо уходит "за одним"; но возможно ли это теперь, когда по газетам ищут "одну прислугу со стиркою на малое семейство" из двух или трех душ? А кроме того, как от приставления ко всякому делу особливого слуги набиралось много слуг, а от них происходили ссоры и бывали великие мятежи, то может ли это быть желательно и будет ли это теперь удобно?