Дом Живых. Арка третья: Лопата кумкватов

В тёмном, полузатопленном и давно забытом тоннеле Утробы вода заколыхалась и расступилась. Если бы тут был хоть какой-нибудь свет, то можно было бы сказать «на свет появилась…», но в полной тьме морская треуголка на голом черепе вынырнула из затопленной части тоннеля невидимо. Зашумела вода, выливаясь из карманов и складок одежды, зашлёпал размокший ботфорт, заскрипела размокшая деревяшка.

Вслед за Дебошем в давнюю сырую тьму подземелья поднялась остальная команда. Несколько секунд они стояли неподвижно, ожидая, пока стечёт вода и вывалятся замешкавшиеся рыбёшки, потом капитан выбрал направление и уверенно направился к лестнице, ведущей наверх. Его цель переместилась, но это не имеет значения. Андеды не отступают и не останавливаются.

— Это правда здорово! — восхитилась Завирушка. — Такой масштаб!

Они с Полчеком проталкиваются через толпу на площади, уворачиваясь от разносчиков еды, продавцов сувениров, выкрикивателей рекламы, вездесущих гидов и просто обычных жуликов. Главная процессия украшенных иллюзиями повозок, поднимающаяся к Гнездовищу от резиденции Дома Теней, ещё далеко, но в небе над шпилями украшенной белыми мраморными крыльями резиденции Вечны уже рассыпаются букетами первые бесшумные фейерверки магических цветов.

— Всего лишь иллюзии, как ты знаешь, — отвечает ей драматург. — Дешёвое зрелище для зевак.

— Мне нравится, — не соглашается девушка. — Это красиво и празднично. Не все иллюзии зло. И даже не пытайтесь меня уговорить! Я решила!

— И не думал, — загадочно улыбается Полчек, увлекая её все ближе к главным воротам.

— Но-но! Я знаю, какой вы умный и хитрый! Но я уже не та наивная девушка, что раньше! Я изменилась! Я не позволю собой манипулировать! Даже вам!

— Конечно-конечно, — драматург наконец находит более-менее спокойное местечко у самых ворот. — Ты большая девочка. То-то у меня так спина ноет…

— Вы всё-таки что-то задумали, — подозрительно смотрит на него Завирушка. — Признавайтесь!

— Вовсе нет, — улыбается Полчек. — Ты в полной безопасности. Я не буду тебя уговаривать, обманывать, побуждать или провоцировать. Ты полностью свободна в своих действиях или бездействии.

— Тогда в чем подвох?

— Ни в чём.

— Но вы же явно на что-то рассчитываете!

— На самый надёжный из законов Альвираха — закон жанра. Если все действующие лица собрались, и момент для кульминации настал — она не заставит себя ждать, вот увидишь.

— И где же они, эти лица? — спросила скептически девушка.

* * *

— Полчек, вот ты где! — Вар решительно хватает драматурга за плечо. — Знаешь, то, что ты сделал, это было…

— Ожидаемо? — безмятежно улыбнулся тот. — Я ведь поступил так, как ты ожидал, верно?

— Ну, в общем, да, — признал Вар, — Просто…

— Просто успел раньше, чем ты. Ведь раз ты здесь, а не кормишь рыб в Корпорском Заливе, то сторговался с Сидусом. А раз, сторговавшись, немедля прибежал сюда, то…

— Да, — морщится Вар, — мы достигли некоей предварительной договорённости. Взамен я пообещал уговорить тебя не делать того, что ты собрался делать.

— Твоя часть сделки исполнена. Я ничего не буду делать.

— Это правда? — Вар уставился на Полчека с подозрительным удивлением.

— Чистейшая, — кивнул тут. — Скажите ему, юная леди.

— Я решила, что не буду подвергать опасности жителей Альвираха, — сказала Завирушка. — А Мастер Полчек согласился, что я имею право на такое решение.

— Полчек? Вот просто взял и согласился? Девушка, куда вы дели моего старого приятеля, и кто этот внезапно уступчивый господин?

— Успокойся, Вар, я всего лишь предоставил события их естественному течению. Естественному для Альвираха, разумеется.

— Эти твои идеи о «законе жанра», — поморщился Вар. — Представляешь, Талена, он уверен, что Альвирах имеет некую «драматически-игровую природу» и потому может считаться метасценой, на которой разворачивается бесконечное метапредставление.

— И что это значит? — озадаченно спросила девушка.

— Что любой событийный ряд у нас развивается по закону драматического искусства, — сказал Полчек, не прекращая улыбаться.

— Разумеется, это бред, — сказал Вар резко. — События определяются волей действующих лиц. Равнодействующей приложенных ими сил.

— Тогда сегодня не произойдёт ничего необычного, — пожал плечам драматург, — и волноваться тебе незачем. Процессия повозок достигнет ворот, они откроются, паломники войдут внутрь, оказавшись в центре безупречно выстроенной иллюзии, каждый из них расскажет что-то своей иллюзорной Вечне и довольный отбудет восвояси. Ты получишь то, что пообещал тебе Сидус, Сидус получит то, что ему нужно, я отправлюсь писать другую пьесу, Завирушка тоже найдёт, чем заняться… Почему же ты нервничаешь, Вар?

— Отстань, — отмахнулся тот, — твои бы слова да Вечне в уши.

— У неё нет ушей, — напомнил Полчек. — Она птица.

— Что это за суета? — спросила Талена. — Разве повозки не по другой улице должны приехать?

— По другой, — подтвердил Вар. — Эта слишком узкая.

— Тогда почему все разбегаются?

— Хороший вопрос. Полчек, это твои фокусы?

— Я стою тут перед тобой и совершенно ничего не делаю, — улыбка драматурга стала ещё безмятежнее.