Дом Земли и Крови (ЛП)

— После смерти моей матери я практически впал в свое горе. Но Шахар-она меня из этого вытащила. Впервые я почувствовал себя живым. Осознавая себя, свой потенциал. Я всегда буду любить ее, хотя бы за это.

Она посмотрела на реку.

— Я никогда этого не понимала, — пробормотала она. — Что мы с тобой-зеркала.

Да и сам он тоже не знал. Но тут до него донесся голос:

— Ты выглядишь так, как я чувствую себя каждый день, — прошептала она, когда приводила его в порядок после последнего задания Мики.

— А разве это плохо?

Легкая улыбка тронула уголок ее рта.

— Нет. Нет, это не так.

— Никаких проблем с тем, что Умбра Мортис — твой эмоциональный близнец?

Но ее лицо снова стало серьезным.

— Так они тебя называют, но это не то, кто ты есть.

— А кто я такой?

— Заноза в моей заднице. — Ее улыбка была ярче заходящего солнца на реке. Он рассмеялся, но она добавила: — Ты мой друг. Который смотрит со мной дрянной телевизор и мирится с моим дерьмом. Ты тот человек, с которым мне не нужно объясняться — особенно когда это имеет значение. Ты видишь то, что я есть, и не убегаешь от этого.

Он улыбнулся ей, позволяя передать все, что вспыхнуло в нем при этих словах.

— Мне это нравится.

Краска залила ее щеки, но она выдохнула, когда повернулась к коробке.

— Ну, Даника, — сказала она. — С днем рождения.

Она сняла ленту и откинула крышку.

Ее улыбка померкла. Она захлопнула крышку, прежде чем Хант успел увидеть, что там внутри.

— Что же это такое?

Она покачала головой, собираясь схватить коробку, но Хант схватил ее первым, положил на колени и открыл крышку.

Внутри лежало полдюжины круассанов, аккуратно сложенных в стопку. А на самом верхнем, искусно написанном шоколадным дождем, было одно слово: мусор.

Это было не то ненавистное слово, которое пронзило его насквозь. Нет, все дело было в том, как дрожали руки Брайс, как покраснело ее лицо, а губы превратились в тонкую линию.

— Просто выбрось его, — прошептала она.

Ни намека на верный вызов и гнев. Просто измученная, униженная боль.

Его голова затихла. Ужасно, ужасно.

— Просто выбрось его, Хант, — снова прошептала она. В ее глазах блестели слезы.

Поэтому Хант взял коробку и встал.

Он имел хорошее представление о том, кто это сделал. От кого было это сообщение. Кто выкрикнул то же самое слово — мусор — в адрес Брайс на прошлой неделе, когда они выходили из берлоги.

— Не надо, — взмолилась Брайс. Но Хант уже был в воздухе.

***

Амелия Рейвенскрофт смеялась вместе со своими друзьями, потягивая пиво, когда Хант ворвался в бар «Мунвуд». Люди кричали и падали назад, вспыхивая магией.

Но Хант видел только ее. Увидел, как она ухмыльнулась ему, когда у нее появились когти. Он аккуратно поставил коробку с круассанами на деревянную стойку бара.

Телефонный звонок в Аикс дал ему необходимую информацию о местонахождении оборотня. И Амелия, казалось, ждала его, или, по крайней мере, Брайс, когда она прислонилась спиной к бару и усмехнулась,

— Ну, разве это не так…

Хант прижал ее к стене за горло.

Рычание и попытки нападения ее стаи на стену рябящих молний, которые он извергал, были фоновым шумом. Страх сверкнул в широко раскрытых, потрясенных глазах Амелии, когда Хант зарычал ей в лицо.

Но он мягко сказал:

— Ты не заговоришь с ней, ты не подойдешь к ней и близко, ты даже, блядь, не подумаешь о ней снова. — Он послал достаточно своей молнии через свое прикосновение, чтобы знать, что боль пронзила ее тело. Амелия поперхнулась. — Ты меня поняла?

Люди сидели в своих телефонах, набирая номер 33-го легиона или вспомогательной службы.

Амелия царапала его запястья, ее ботинки били его по голеням. Он только крепче сжал руку. Молния обвилась вокруг ее горла.

— Ты меня поняла? — Его голос был ледяным. Совершенно спокойным. Голос Умбры Мортис.

К нему приблизился мужчина. Итан Холстром.

Но глаза Итана были устремлены на Амелию, когда он выдохнул:

— Что ты сделала, Амелия?

Хант только сказал, снова зарычав в лицо Амелии,

— Не прикидывайся дурачком, Холстром.

Тут Итан заметил коробку с выпечкой на стойке бара. Амелия дернулась, но Хант удержал ее неподвижно, когда ее второй открыл крышку и заглянул внутрь.

— Что это такое? — тихо спросил Итан.

— Спроси своего Альфу, — выдавил из себя Хант.

Итан замер совершенно неподвижно. Но то, о чем он думал, не было заботой Ханта, особенно когда он снова встретил горящий взгляд Амелии.

— Оставь ее, черт возьми, в покое, — сказал Хант. — Навсегда. Поняла?

Амелия выглядела так, будто плюнула на него, но он послал еще один случайный всплеск силы в нее, сдирая кожу изнутри. Она вздрогнула, зашипела и подавилась. Но все же кивнула.

Хант немедленно отпустил ее, но его сила удерживала ее прижатой к стене. Он оглядел ее, потом ее рюкзак. Затем Итан, чье лицо сменилось от ужаса до чего-то похожего на скорбь, когда он, должно быть, понял, какой сегодня день, и собрал все воедино-подумал о том, кто всегда хотел шоколадные круассаны в этот день, по крайней мере.

— Вы все такие жалкие, — сказал Хант.

А потом он ушел. Это было чертовски трудно, пока он летел домой.

Брайс ждала его на крыше. В руке у нее был телефон.