Дом возле больницы

— Это я-то? — У пани Балковой даже дыхание перехватило. — Да как вы смеете! Я от боли шевельнуться не могу! — Она вдруг перестает стонать и говорит сухим, ненавидящим голосом: — Прошу вызвать врача. Имею на это право! Придет врач, тогда и посмотрим.

Элишка бредет по коридору, еле переставляя ноги. Войдя в сестринскую, она садится, беспомощно обхватив голову руками.

— Ну? — с замиранием сердца спрашивает Витя.

Элишка снимает телефонную трубку.

— Доктора ей надо. Куда теперь денешься! Придется звать. Попробуй не позови, тогда уж точно пожалуется.

Вите нечего сказать. Она делает судорожный глоток, в горле совсем пересохло.

— A-а, будь что будет, правда, Витя? — смиряется Элишка и набирает номер.

Трубку сразу снимает Ольга:

— Вторая терапия. Врача? — Голос Ольги слышен даже стоящей рядом с Элишкой Вите. — Он занят с больным. Прийти к вам вместе с ним? Я ему только что помогала, он и так знает, что я не из вашего отделения. Не бойся, Фландерка ничего не заметит, не может же он помнить всех сестер в лицо. Погоди, не вешай трубку! — кричит Ольга. — У вас что-нибудь серьезное? А то ведь доктор устал, не присел еще сегодня…

— Мамочки мои родные! — Элишка продолжает стоять с трубкой в руке, хотя в ней уже давно раздаются гудки. — Сейчас он нам даст жару. Давай-ка, Витя, прячься и носу не кажи: ты вообще не имеешь права здесь находиться. Не бойся, обойдется как-нибудь, — подбадривает она подружку, а заодно и саму себя.

— Да я со страху помру раньше, чем он уйдет отсюда, — хнычет Витя. — Вот, съездила домой на каникулы!

Через некоторое время в отделение приходит доктор Фландерка. Он долго вытирает ноги, отряхивает с воротника снежинки. Веки у него припухли от усталости. Кивком ответив на приветствие, врач тяжело поднимается по лестнице. Элишка плетется за ним, на лбу у нее от волнения выступает испарина.

Витя прячется в ванную комнату, прямо напротив пятьдесят первой палаты. Сев на краешек ванны, она тихонечко «колдует»:

— Если пронесет, в жизни так больше не сделаю! Ни на секундочку на дежурство не опоздаю! Убей, с поста не отойду! Отделение у меня будет образцовое, за всех сестер буду лежачим белье перестилать. Только бы пронесло!

Волнуясь, она выглядывает из ванной: не прошел ли врач? Из палаты доносятся жалобные стоны пани Балковой. У Вити в предчувствии неминуемой беды ноги наливаются свинцом.

— Почему это я должна ее жалеть?.. — отвечает пани Балкова кому-то. — Все доктору расскажу, пусть знает, какой у него персонал.

Витя дрожащими руками закрывает дверь и снова устраивается на краешке ванны, в отчаянии схватившись за голову.

— В какой палате? — С лестницы доносится низкий голос и звук быстрых шагов.

Элишка открывает дверь в палату, включает свет. Балкова продолжает мученически стонать.

— Ну, что тут у нас?

Голос пани Балковой срывается на фальшивые рыдания.

— Боль ужасная! Спина, ноги… шевельнуться не могу. Руки совсем онемели, — долго жалуется пани Балкова, с тревогой вглядываясь в лицо врача: с ним она еще не знакома.

Наклонившись к больной, доктор Фландерка начинает осмотр.

— Где больно? Здесь болит? — ощупывает он ее руку.

Охнув, Балкова вцепляется в его рукав.

— Такая сильная боль? — недоумевает врач. Он прощупывает то одно, то другое место: неужели полиневрит? Не похоже: одна и та же реакция при нажатии на мышцы, на кости, по ходу нервов. Не проходит и минуты, как доктор понимает: тревога ложная. Тогда он строго говорит:

— Пани, что же это вы людям спать не даете? Не такие уж у вас сильные боли! — Выпрямившись, доктор начинает складывать в чемоданчик инструменты.

— Как это не такие уж сильные? — взвивается пани Балкова. — Да разве вам понять?! Вы-то здоровый, а нам хоть помирай! Все вы тут одинаковые, сговорились между собой! — И она пытается выжать из себя слезу.

Витя подкрадывается к двери палаты и прикладывает к ней ухо. Услышав слова Балковой, она опрометью бросается назад в свое убежище, сокрушенно приговаривая:

— Что теперь будет… что будет…

Голос врача звучит холодно и решительно:

— Пани, не капризничайте! Сейчас вам дадут снотворное и вы заснете, понятно? Войдите в положение других больных, вы всех перебудили. Если же говорить о вашем заболевании, не волнуйтесь, это не опасно!

Сердито сдвинув брови, он выходит из палаты.

— Пометьте в истории назначения, — обращается доктор Фландерка к сестре и, прежде чем Элишка успевает ответить, распахивает дверь напротив пятьдесят первой палаты, уверенный, что идет в сестринскую. На краю ванны, болтая ногами, сидит Витя. Луч света из коридора застает ее врасплох в темной комнате. Витя спрыгивает на пол и замирает, только колени трясутся мелкой дрожью.

— Что здесь делает эта девочка? — грозно вопрошает доктор Фландерка и переводит сердитый взгляд с Вити на Элишку.

А у Вити все мысли в голове разбежались. Фландерка с его нахмуренными бровями представляется ей разъяренным медведем, который вот-вот бросится на нее и разорвет в клочья.

— А ну марш в сестринскую! — сухо приказывает доктор.