Дом в центре (Часть вторая)

Последовавший за спасательной операцией разговор с Моше был очень тяжел. Ничего не подозревающие хазары отчитались, что вытащили откуда-то человека со следующими приметами... Мой опекун по седым волосам сразу же разобрался "кто есть кто". И гром грянул. Не меняя фасона усов и бороды, только за счет манеры говорить, Д'Артаньян уступил место кардиналу Ришелье. - Я долго терпел, - Моше чеканил слова как монету. - Я принимал на себя все укоры со стороны начальства, я доставал, как из под земли, лучших специалистов. Я надеялся, что эта дурацкая история когда-нибудь кончится, и ты займешься полезным делом. Мы работаем в лучшей разведке мира (плагиат, это я научил их так говорить!), и наша работа слишком важна, чтобы отвлекаться на случайно подвернувшихся фокусников вроде тебя. Скажи, ты можешь мне гарантировать через... э-э-э... неделю свою бомбу? Интересно. Бомба уже стала моей. - Нет, - честно ответил я. - Тогда считай, что ты у нас больше не работаешь. Жить тебе, как я понимаю, есть где, так что в квартире твоей кого-то поселят. Там есть твои личные вещи? Я задумался, но вспомнить ничего не смог. - Итак, - продолжал Моше, - с жильем разобрались... За помощью больше не обращайся, у тебя теперь Кнут есть. И скажи спасибо, что работал с нами. В Балтии или у рязанцев тебя бы живьем не отпустили. Недалеко от кабинета меня с видом нашкодивших школьников ждали Йегуда и Рами. Они каким-то образом догадались о моих неприятностях и теперь наперебой извинялись за свою болтливость. Говорили, что они нечаянно, что их надо было предупредить, и тогда они ни словом не обмолвились бы про седые волосы. - Успокойтесь, ребята, не пропаду, - убеждал я своих бывших телохранителей. Потом меня осенило, и я предложил Рами и Йегуде уволиться с работы и отправиться в мой мир, чтобы работать у меня. К сожалению, оба отказались. При этом оба с грустью вспомнили увиденные фильмы, повздыхали: "Эх, если бы не семьи", - и распрощались. В очередной раз я остался один. Вру. Где-то в недрах Дома меня поджидал Седой, который даже один стоил целой армии. - Где тут у вас еда? - таким вопросом встретил меня доблестный рыцарь плаща и кинжала. - Немецкая полиция деньги экономит, кроме стакана воды ничего во рту не было. - А не били? - спросил я по дороге на кухню. - Не успели. Даже допросить толком не успели. Ну, главное они получили, картины. Почему ты картины не вытащил? Вот те раз! Сказка про белого бычка какая-то. Я покрыл стол горами хлеба и ветчины, налил себе и Седому кофе. Прихлебывая ароматный горячий напиток и наблюдая за почти раблезианской атмосферой насыщения Седого, я принялся рассказывать. Седой слушал и ел, почти как кот Васька из Крыловской басни. - Пострадал из-за меня, значит, - подвел он итог всей эпопее. - Не волнуйся, если надо, я тебе организую любую армию, наши мужики из Югославии за несколько марок кому угодно глотку перережут. Только не надо им говорить, что ты в интересах Израиля работаешь. - Почему? - Сам не понимаю, в чем дело, но в вашем мире какое-то странное отношение к евреям... - Антисемитизм называется, - сказал я. - У вас этого нет, мне уже доложили. - Да-да. Все верно. Невозможно работать, какое-то массовое помешательство. Примерно раз в неделю попадаются нам в Боснии убитые арабы или персы, а мужики все говорят, что против них сионисты воюют. Я даже перестал обращать внимание на эту глупость. А то ведь скажут, что агент сионистов. - Вообще-то, я на Израиль не работаю, - заметил я. - Меня уволили. - А на кого ты работаешь? - Наверное, сам на себя. - Мне было наплевать на формальности. Какая-то сволочь подрядилась таскать в наш мир всякую дрянь, используя Дом. Прекратить это стало для меня делом чести, навязчивой идеей. - Не жалей картины, Седой, - сказал я. - Заплачу тебе хорошо. Считай, что ты у меня теперь работаешь. Если я не исчезну внезапно, как мой отец, то все будет нормально. Скажи, ты хочешь вернуться к себе в Новгородчину? Седой задумался, но ненадолго. - Я сам себя уже спрашивал об этом, - сказал он. - Когда ты рассказывал про наших, как они тебя поймали. И ждал все время твоего вопроса. Но ты меня тогда не спросил, только сейчас. Понимаешь, разведка - дело очень тонкое. Человек, который отсутствовал четыре года неизвестно где, занимался неизвестно чем, да так, что ничего не проверить, - потерянный человек. Я не могу представить, что со мной там будет. Надиктую подробнейший отчет о своей деятельности, о вашем мире. Потом ко мне прицепятся: почему я не захватил тебя? Проще всего, думаю, остаться тут у вас. Никаких старых долгов, никаких комплексов. Семьи у меня не было... Мир ваш выглядит довольно просто, я уже в нем ориентируюсь. Жизнь комфортабельней... Седой почти убедил меня, что я живу в лучшем из миров. Закончить это благородное дело ему помешал зазвонивший телефон. Кто бы это мог быть на ночь глядя? Звонил Семенов. - Вечер добрый, Сережа, - сказал мой недавний мучитель. - Как дела? - Более-менее, - услышать от сверхделового Семенова пару слов "просто так" - настоящий подарок. - Нашел ты друга своего, Кирилла? Я задумался, соврать или нет, потом решил не усложнять. - Нашел, рядом тут сидит у меня. - Отлично! Отлично... Слушай, тут для тебя есть две новости. Хорошая и плохая. С какой начать? - С плохой, конечно. - У тебя непредвиденные расходы появились. Я с облегчением вздохнул. Расходы меня уже давно не расстраивали. Но я, все-таки, спросил, в чем дело. - Нашли твоего чурку. - Ну??? - насторожился я. - Нашли в Москве, доложили мне. Я подрядил московский ОМОН, чтобы его для меня взяли. Не бесплатно, конечно. И ведь предупредил гадов, что мужик крутой. Не помогло. Три трупа у омоновцев, а чурка ушел. Я выругался. Седой посмотрел на меня с удивлением. Вот это плохие новости! А при чем тут дополнительные траты? - Теперь с меня требуют отступного. По десять тысяч с головы. Семьям, начальству, туда-сюда... - Слушай, гражданин начальник, а если я с тебя отступного потребую? И не тридцать тысяч, а побольше? - За что? - обалдел от моей наглости Семенов. - За провал. Ты думаешь, ты Большого (так его называют) нашел? Хрен тебе! Ты его спугнул, вот что ты сделал. Теперь, после твоих подвигов... - Не-е-ет, - засмеялся, как заблеял, Семенов, - я же тебе говорил, что у меня и хорошая новость есть. Он у нас на поводке. Ведут его наши ребята и даже знают, куда ведут. Мы его людей взяли, они нам напели про несколько хат. В четыре мы милицию послали, а пятую решили не трогать. Мужик этот, наверное, их повызванивал и теперь едет куда надо. - В Москве? - Ну... не совсем. Как насчет денег? - За адрес? А не много ли ты от меня хочешь? То ты мне за двадцать тысяч дал Кирюхин телефон без самого Кирюхи, я за ним потом всю Европу оббегал. - Забавно, с учетом картинной эпопеи я сказал почти правду. - Тут я тебе обещал полторы сотни тысяч - вынь и положь мне Большого. - Тебе Большой нужен или экономия важна? - Не понимаю. - Буду я твоего Большого брать и, допустим, еще раз облом получится. Ты деньги свои сбережешь? Да. А Большого получишь? Нет. - Что ты хочешь, в конце-то концов? - не выдержал я. - Ты мне платишь, я тебя вывожу на последнюю его хату, и ты вместе с Кирюхой его берешь. Ты же мне хвастался, какой Кирюха у тебя ушлый. - По-моему, ты своими ребятами еще больше хвастался. - А мы от своих слов не отказываемся. Кирилл пускай в доме сидит, в засаде. А наши в оцеплении будут. Сам понимаешь, это тоже дело важное, если вырвется - так просто не найдем. Короче, время дорого. Бери Седова, бериденьги и дуй к нам. Поедем на машинах.