Дом в центре

Действительно. Кроме пистолета с глушителем, патронов и бронежилета Седой перед выходом заказал мне ножи. Я стал уточнять, какие. Оказалось – очень странные, нетрадиционные. Без обыкновенной деревянной или пластмассовой рукоятки, с плоской металлической, короткой и с особо расположенными дырками. Седой даже набросал эскизик, а первую мою модель, изготовленную Домом по моему мысленному заказу, забраковал. Вторую модель забрал и потребовал еще четыре таких же ножа. Я, разумеется, исполнил заказ. Получается, что не зря.

– Серега, думай, что там такое может быть внутри, – сказал Седой на прощание и исчез в ночи, вслед за Захарычем.

16. Пленник

Человек пять сидело на обыкновенной уличной скамейке. Остальные стояли плотной группой рядом. Внешне меня трудно было выделить из толпы, спасибо Дому и моей находчивости, я выглядел даже покрепче многих семеновских бойцов. Но ведь внешность обманчива! Где можно использовать мои непомерно развитые мускулы, кроме как на тяжелой физической работе? У каждого из моих временных соратников по оружию был за плечами огромный боевой опыт. Они воевали, захватывали и освобождали, стреляли в живых людей, сами рискуя быть подстреленными. Такой опыт не заменят никакие тренировки в тире и на тренажерах. А мое карате с отражениями в зеркале, без партнеров? Это ведь даже стыдно кому-то рассказать…

В ночной тишине взвыла собака. Скулеж длился несколько секунд, тут же залаяла другая, но успела гавкнуть всего лишь раза два. Эстафету подхватили собаки в других местах, этим никто лаять не мешал, и они расстарались вовсю. Еще через несколько секунд в окнах второго этажа «нашего» дома загорелся свет. – … твою мать, – выругался Семенов.

Загалдели и остальные, значительно перекрывая начальника ненормативностью своей лексики.

– База, база, – заскрипела рация в чьих-то руках, – вам что, не интересно? Почему молчите? Прием. – Интересно, – Семенов выхватил приемопередатчик, – говори. Прием.

– Двое наших подошли через соседский огород. Один залез на забор, посидел, помяукал. Потом что-то кинул и спрыгнул. Собака завыла, дальше непонятно, я не видел, как он бежал, а он уже у второй собаки стоял. Она гавкнула и все. Я еще увидел, как он к стенке дома прижался. Потом во дворе фонари загорелись, прибор мой перестал тянуть. Фонари мешают. Прием. – Из дома кто-нибудь выходил? – спросил Семенов. – Прием. – Пока никого. В окна смотрят, наверное. Прием. – Мертвых собак из окон видно? Прием. – Видно. Прием. – Жди-жди, мы подходим.

Отряд двинулся к дому, по ходу дела распределяя обязанности. Как я понял, пока было решено затаиться вокруг двора, не перелезая через забор. Собаки по-прежнему лаяли, но уже без прежнего задора.

Семенов не пошел вместе со всеми. Он присел на скамейку, отложил приемопередатчик, вытащил из кармана радиотелефон. Связался с кем-то, перекинулся парой слов.

– Все идет по плану, – он повернулся ко мне. – Часа полтора у нас есть. Ваш чурка едет сюда. Никуда не денется. Все идет по плану.

– Какому плану? – до меня наконец дошло. – Он подойдет к дому и вдруг увидит, что собак нет. Уже рассветет, наверное… Он же все поймет сразу!

– Тут мы его и возьмем, – радостно заявил Семенов. – Прямо у калитки. У нас же тут целая армия! Рассадим всех, он к калитке подойдет, а мы ему все одновременно – по ногам очередями. Ведь кто-нибудь попадет, как ты думаешь? В живых-то он останется, а ноги… На кой нам черт его ноги? Тебе что, танцевать с ним надо? – А зачем мы сейчас мучаемся, дом берем, если он нам для засады не нужен?

– Как же можно целый дом в тылу оставлять? Там четыре человека, кто знает, что у них есть? Они могут либо Большого прикрыть, либо… Ты знаешь, они же его и сами застрелить могут, чтобы он у нас не раскололся. – База, база, – ожила рация, – меня кто слышит? Прием.

– Слышу, Витя, – Семенов схватил аппарат. – Я тут сбоку, расскажи, как кино. Прием.

– Наш убрал охранника, – сказал Витя, – вошел в дом. Сразу весь свет погас, наверное, пробки нашел. Теперь видно отлично. Кто был наверху – там и лежит. А двое других вылезли из кроватей и ползут по полу. В разные стороны. А наш на карачках идет. Еще несколько наших перелезли забор…

– Эй! – я дернул Семенова за рукав, – останови ваших. Их же Седой в темноте прикончит.

– Витя! Витя! – командир пытался позвать наблюдателя, но тот, не сказав заветное слово, не переключился на прием и продолжал что-то бормотать в микрофон. Семенов выматерился и побежал к дому. Я спокойно пошел за ним.

Можно было двигаться и помедленнее, я прождал еще минут десять, прежде чем в доме загорелся свет. Кто-то подогнал УАЗик с брезентовым верхом, туда погрузили двух мертвых собак и одного охранника. Судя по тому, что больше никого не выносили, двое ползавших по полу пока жили. Оставалась еще одна маленькая загвоздка. Человек на втором этаже.