Дом в Порубежье

Затем я прошел к жене с ребенком, затворил и привинтил на ночь железную дверь болтами. После этого я обошел помещение и убедился в том, что железные откидные дверцы, закрывающие все восемь портов в рубке, в порядке, и мы стали ждать ночи.

К восьми часам вечера стемнело, а еще через полчаса окутавшая палубы ночная мгла скрыла их из вида. Тогда я опустил все железные дверцы и, крепко прикрутив их винтами, зажег лампу.

Настала пора ожидания. Время от времени я принимался шепотом утешать свою жену, когда она, сидя со спящим ребенком, смотрела на меня испуганными глазами, выделявшимися на пепельно-бледном лице; нами почему-то за последний час овладело чувство жуткого страха, проникавшего прямо в сердце и лишавшего мужества.

Вскоре неожиданный звук нарушил торжественную тишину — неожиданный глухой удар по борту судна, а за ним последовала череда тяжелых ударов, казалось, наносимых одновременно со всех сторон по корабельному корпусу. Вслед за тем воцарилась тишина, длившаяся около четверти часа.

Затем до меня вдруг донесся откуда-то спереди стук, потом грохот, неясный шум и громкий треск. После этого я слышал множество других звуков, но постоянно тот стук, повторяемый сотни раз, словно в передней части судна по палубам бегает войско солдат на деревянных протезах.

Вдруг постукивание стало приближаться ко мне. Оно подошло к рубке, задержалось примерно на минуту, а потом начало удаляться в сторону кают-компании — тук, тук, тук. По мне пробежала дрожь, и я возблагодарил Бога за то, что Он надоумил меня отправить жену с ребенком в спасительную железную рубку. Примерно через минуту до меня с кормы донесся сначала один страшный удар, затем второй, третий, наносимые, судя по звуку, по железу — железной перегородке, проходившей через срез полуюта. Послышался звук еще одного удара, тут же смешавшийся с треском ломающегося дерева. И меня сразу же стала бить дрожь, ибо моя малышка и жена могли спать в этот момент там, если бы провидение не внушило мне мысль отправить их в рубку.

Одновременно с треском сломанной двери на корме откуда-то спереди послышался страшный шум, как будто в нашу сторону бежало по палубам множество людей на деревянных протезах. Стук все приближался и вот уже поравнялся с рубкой, где мы, сжавшись, затаили дыхание, боясь, что малейший шум привлечет То, что находится снаружи. Постукивание миновало нас и удалилось в сторону кормы, и я облегченно вздохнул. Затем, пораженный внезапной мыслью, я вскочил и потушил лампу, опасаясь, что свет будет виден под дверью. В течение часа мы сидели молча, прислушиваясь к звукам, доносившимся с кормы, глухим тяжелым ударам, редкому треску дерева и вновь приближающемуся к нам постукиванию.

Постукивание прекратилось как раз напротив правой стороны рубки, и затем целую минуту царила тишина. Вдруг на боковую часть рубки обрушился чудовищный удар. Моя жена судорожно вскрикнула, и тут же последовал второй удар, разбудивший ребенка. Малышка заплакала, и моя супруга принялась успокаивать ее.

Раздался третий удар, и небольшая рубка содрогнулась от грохота. Затем я услышал, как постукивание перемещается к задней части нашего убежища. Вдруг воцарилась тишина, а потом на дверь обрушился страшный удар. Я схватил ружье, прислоненное мною к креслу, и встал, поскольку не был уверен в том, что существо в следующее мгновение не бросится на нас, столь чудовищна была сила его ударов. По двери вновь был нанесен удар, а потом постукивание переместилось на левую сторону рубки, и здесь на нее снова обрушился удар, но теперь я был более спокоен, ибо только удар по двери был способен вселить в мое сердце ужас.

После череды ударов по левой стороне рубки воцарилась долгая тишина, как будто существо снаружи прислушивалось; однако, слава богу, моей жене удалось успокоить ребенка, и поэтому мы не выдали себя.

Затем наконец опять послышалось постукивание — тук, тук, тук, словно это безмолвное существо удалялось по направлению к носу. Вскоре и на корме шум прекратился, а потом раздалось постукивание. Оно без задержки миновало рубку и проследовало вперед.

Более двух часов царила полная тишина, и поэтому я решил, что нам уже не угрожает опасность нападения. Час спустя я тихо обратился к жене, но, не получив ответа, понял, что она заснула, и поэтому я вновь стал напряженно прислушаться, стараясь не производить шума, который мог привлечь внимание.

Вскоре по тонкой полоске света, пробивавшейся из-под двери, я понял, что день вступает в свои права. Я решительно поднялся и начал отвинчивать железные крышки портов. Сначала я снял крышки в передней части рубки и выглянул наружу в туманный рассвет, но ничего необычного на палубах с того места, откуда смотрел, не заметил.