Дом в Лондоне

В сущности, Лизавета не такая плохая девица, дала ей индульгенцию Лидочка. Ну молода, ну плохо воспитана, ну нахальна… Но кое-что из этого пройдет. С остальным пускай мирится ее будущий супруг.

– Ой, Лидия Кирилловна, – сказала Лизавета, – у меня к вам микроскопическая просьба. Совершенно не могу отыскать в Москве хороших маникюрных ножничек. А в Лондоне они есть, недорогие, но хорошие. Лучше бы «Золлинген» – вы запомните или запишете?

– Запомню, – мрачно ответила Лидочка, потому что практически вся карточка ушла на разговор с Лизаветой. Впрочем, звонила она не зря. По крайней мере десять минут назад Андрюша был в институте.

На остаток карточки Лидочка с того же автомата набрала номер, который оставил ей инспектор Слокам.

Ей повезло. Инспектор был на месте и даже вспомнил Лидочку.

– Как у вас дела с расследованием? – спросила Лидочка, словно говорила с коллегой.

– Расследование продвигается, – ответил инспектор, но обмануть себя и отвлечь от дел не дал. – Что еще у вас случилось?

– Вы думаете, у русских всегда что-то случается?

Лидочка слышала собственный голос, и он ей не нравился – слишком бодрый и лживый.

– Неизвестно куда пропал владелец дома, – сказала она.

– Мистер Кошко? – У инспектора оказалась профессиональная память на иностранные имена. – Когда это случилось?

– Очевидно, сегодня ночью.

– Следует немедленно сообщить в полицию, – посоветовал детектив.

– Спасибо, – сказала Лидочка. – Мы вызвали полицию.

– И что же?

– В том-то и беда, что полиция приехала, осмотрела место происшествия, поговорила с нами и уехала, попросив звонить им, как только что-нибудь случится.

– Разумное решение, – одобрил действия коллег Слокам. – А вы как думаете?

– Я думаю, что смерть Галины Стюарт и исчезновение Кошко могут быть связаны.

– В самом деле? – произнес Слокам. Англичане великолепно умеют произносить эту фразу, после чего разговор завершается.

– Может быть, вы приедете к нам? – спросила Лидочка.

– Разумеется, – неожиданно согласился инспектор. – Вы меня чудом застали. Сегодня суббота, я зашел на работу случайно. Сейчас я уезжаю с женой к морю. Но в воскресенье вечером я вернусь. Надеюсь, к тому времени ваш друг вернется.

– Хорошо, спасибо, – сказала Лидочка и повесила трубку.

У них тоже бывают выходные.

Им тоже не хочется работать. Может быть, среди английских сыщиков в виде исключения встречаются лентяи. Но будем справедливы: именно в субботу днем, когда ты, движимый чувством долга, сидишь на работе и приводишь в порядок какие-то отчеты, звонит русская дама, несущественный свидетель по безнадежному делу, которое никто никогда не распутает, да и оснований, чтобы его распутывать, нет. Ты вежливо разговариваешь с дамой и отсылаешь ее на понедельник. И может быть, на той неделе в самом деле выберешь время, чтобы с ней встретиться. Не потому что дела русских в Лондоне тебя занимают, а потому что любая преступная деятельность в столице Соединенного Королевства представляет опасность для жизни его граждан и должна быть пресечена.

Мы сделали что могли, англичане – что сочли нужным. Русская мафия осталась цела и невредима. Если бандитам удастся трюк с доверенностью на имя Аллы, то они останутся в барышах, а Иришка отправится домой бедовать на бабушкину пенсию и вспоминать о лондонском богатстве, которого она так и не почувствовала. Да и никто не почувствовал.

Слава не был готов к тому, чтобы стать богатым человеком. Он лелеял свое богатство, но в то же время таился и боялся последствий. Он был виноват перед родиной и всем прогрессивным человечеством, что немедленно не отдал все деньги в фонд защиты слепых.

Лидочкой овладело бессильное чувство обреченности. Она всей шкурой чуяла, что Слава мертв. И мертва его Алла. И никому до того нет дела. Кроме Иришки и Марксины Ильиничны, да и в них Лидочка не была уверена.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Когда Лидочка вернулась домой, там царило оживление. Валентина выбежала в палисадник, чтобы встретить Лидочку.

– Он звонил! – заявила она. – Славик звонил. Радость-то какая!

Она лучилась счастьем.

– А кто с ним разговаривал? – спросила Лидочка, заходя в дом.

– Василек, – ответила Валентина. – Василек и разговаривал. Я уж Иришке позвонила, она придет сейчас.

Алла стояла в дверях столовой, сложив руки на груди, и чуть улыбалась.

– Я же говорила, – сказала она Лидочке. – Найдется ваш Славик.

Дверь хлопнула. Ворвалась Иришка. За ней тенью следовал верный Роберт.

– Кто разговаривал с папой? – с порога спросила она.

«Она, как и я, не верит», – подумала Лидочка.

Иришка смотрела на Аллу, готовая ее разоблачить.

– Это ваше семейное дело, – сказала Алла и пошла вверх по лестнице.

– Я говорил, – признался Василек.

– Что он тебе сказал? Где он? Когда вернется? – Иришка выстреливала в Василия вопросами, и тот вздрагивал под их ударами.

– А он не казав, – наконец вымолвил он.

– Казав – не казав… А что он казав?

– Що усе в порядке.

– Да говори ты по-русски!

– Я и говорю, что приедет.

– И больше ничего?

– Не волнуйтесь, сказал, приеду.

– Почему ты решил, что это отец? – спросила Иришка. – Ну почему?