Дом в Хамптоне

Единственным признаком того, что это все-таки Мэтч, была сигарета, которую она швырнула на песок.

— Что вы уставились? Что-нибудь стряслось? — наконец спросила она, подбоченясь.

Эсмеральда, которая никогда не теряла присутствия духа, спокойно разливала вино. Джина и Дженни хранили молчание.

Эсмеральда видела Мэтч второй раз в жизни, но испытывала симпатию к ней. Она протянула Мэтч стакан с вином и пригласила ее присоединиться.

— Садись, перекуси. Сейчас все обсудим.

Мэтч вздохнула, села на песок и спросила:

— Вам не нравится, как я выгляжу? Что, так безобразно?

Джина и Дженни смущенно покачали головами.

— Нет! Нет! Что ты! Ты выглядишь прекрасно. Это просто так… — сказала Джина, с трудом подыскивая слова. — Просто по-другому, непривычно…

— Что все это значит? — перебила ее Дженни. — Почему ты полностью изменила свой образ? Вообще-то это здорово, что ты можешь так резко измениться. Вот я, например, что бы ни делала со своей внешностью, всегда выгляжу одинаково.

— Я это сделала, чтобы привлечь внимание мужчин. Все об этом только и болтают…

Джина прервала ее:

— Ты говоришь обо всех мужчинах или… — Джина сделала многозначительную паузу. Она хотела помочь Мэтч начать самой разговор о Рикки, но не знала как. Об увиденной пикантной сцене на юбилее у Биг Бена она не рассказала даже Дженни. — Итак, ты имела в виду Рикки, у которого обозначился синдром Катарины, не так ли?

Мэтч покраснела.

— Да, ты права. Я подумала, если он так воспылал к ней, то я ему помогу — стану серой и непривлекательной.

Эсмеральда, которая заканчивала накладывать закуску на тарелку Мэтч, от удивления резко вскинула брови.

— Я знаю эту Катарину. Я снимала ее для журнала «Вог». Слишком много интереса вы к ней проявляете. Почему вам так хочется быть на кого-то похожими? Это чисто американская черта. В Италии, например, мужчина любит женщину за ее уникальность. Здесь же все наоборот. Странно… Таким способом никогда не поймать мужчину в свои сети. Подражая, вы, может быть, и будете прекрасны, но это будете уже не вы. Это самообман. И прежде всего, обман вашей души.

Мэтч сняла свою шляпку и надела большие темные очки. Было ясно, что она еле сдерживает слезы.

— Эта неделя мне показалось бесконечной. Сначала я узнала, что Рикки занимался любовью с Катариной. Расстроенная, я вернулась в город, чтобы заработать немного денег и отвлечься. Это было похоже на страшный сон. В довершение ко всему этот клиент, пуэрториканец, который во все мои злоключения добавил еще неприятностей… Он обслуживается у меня уже много лет. Адвокат. Что ему вдруг в голову ударило, не знаю… Во время массажа он вдруг схватил меня. «Я не могу ждать больше ни минуты, я хочу тебя», — сказал он, потея и пыхтя, пытаясь повалить меня на массажный стол. Мне пришлось применить силу. Я сказала ему, что, если он не прекратит приставать, я позову полицию. Как только он услышал слово «полиция», его тут же как ветром сдуло. Вот почему я терпеть не могу этих ПРИ свиней.

Джина намазала итальянский сыр на хлеб и спросила:

— Что такое ПРИ?

— Этот термин уже официально вошел в медицинскую терминологию, — объяснила Мэтч, пожав плечами.

Дженни придвинулась к ним поближе.

— Но что же это все-таки значит?

— Ну, это что-то вроде пуэрториканской истерии. Вечно они ходят озабоченные. Они абсолютно не знают, что такое Нью-Йорк. Однажды я познакомилась с таким… и позволила ему провести несколько часов у себя. И что вы думаете? Первое, что он сделал, так это изнасиловал меня. Я и сейчас без отвращения не могу вспоминать об этом…

Кончилось тем, что я сунула ему его одежду и затолкала в лифт. В итоге он не заплатил ни за массаж, ни за то, что трахнул меня. Козел!

— Невероятно, но хоть внешне он был привлекательным?

— Ну… он не был нарисован маслом…

Эсмеральда изумленно подняла брови.

— Что это значит «не нарисован маслом»?

— Я знаю, — сказала Дженни, вставая. — Так говорят женщины, живущие в гетто, когда рождается уродливый ребенок. Мне об этом рассказывала Изабель.

Эсмеральда улыбнулась.

— Мне нравится это выражение.

— Самое интересное, что я имела неосторожность рассказать об этом случае одной своей очень состоятельной клиентке. И что вы думаете? В результате я ее потеряла. Вот что значит говорить правду! Только богатые могут позволить себе эту роскошь. Остальные должны о ней забыть! Мои клиенты хотят слышать только приятные вещи, всякие глупости наподобие «О, как вы молодо выглядите!» А я… Кто я? Ничтожество… Правда — это смерть для таких людей, как я. Я должна забыть обиду на Рикки. Стереть из памяти эту сцену с пуэрториканцем… В то время как мои клиенты могут водить меня за нос своей болтовней и в конце концов мило сказать: «Итак, деточка, расскажи мне всю правду».