Дом в глуши

Утром, перед выездом, меня остановила взволнованная Анжи.

— Гена, отвези меня в опитáль.

— Куда? — когда Анжи волнуется, понять её мне становится сложнее.

— Где болеют. Опитáль!

— Госпиталь? — девушка уверенно кивнула.

— Да без вопросов. А зачем? — тут же, противореча себе, спросил я.

— Я тромá ширужьéн.

— У тебя травма? Доигралась с топором?

— Нет, Гена. Я ширужьен. Дотёр.

— Ты доктор? Ширужьен… Хирург что ли? — она снова кивнула. — Трома… Травматолог?

— Да. Же суи.

— Значит, это тебя я должен благодарить, что остался жив тогда, в провале?

— Не меня. Мы все лечили твои ноги. Мне помогали все девушки.

Я подтянулся, встал лицом к лицу с Анжи, коротко и торжественно кивнул, и сказал:

— Благодарю тебя, доктор Анжи, за то, что спасла мне жизнь, — девушка покраснела и опустила глаза.

— И ты нас всех спас, Гена. Здесь, в Лимпо, нет бьен дотёр. Я им помогу, — она показала на здоровенную сумку, лежащую у ног.

Из представительства мы выехали втроём. Вслед нам недовольно смотрела Фарида.

— Всё-таки она к тебе ревнует, — сказал я, когда мы с Жанной выехали за шлагбаум.

— Гена, она женщина. Неужели не ясно? Она обиделась, когда ты не взял её с собой. Жди дома скандала.

Поддерживать разговор я не стал. Просто запел про себя «песнь мамбы».

Дальше ехали молча. В моей голове звучал тамтам, и я наслаждался ощущением дороги. Жанна заметно волновалась.

Вообще, ехать в состоянии «боевого транса» было одно удовольствие. Как на тренажёре. Я успешно объезжал все препятствия и неровности, чувствуя их заранее, видел внутренним взором деревья и даже живность в густых придорожных кустах.

— Гена! Гена!

— Да?

— Ты что, заснул?

— Нет. Просто еду.

— А почему у тебя глаза закрыты?

Вот, значит, как. Я, оказывается с закрытыми глазами ехал. А видел всё чётко и ясно. Даже лучше, чем глазами, потому что все повороты и кочки замечал ещё до того, как они появлялись в поле зрения.

— Нормально всё, не обращай внимания.

— Перевернёмся сейчас, тогда обратим внимание.

— Не перевернёмся, я слежу за дорогой. Расслабься.

Я снова подключился к окружающей природе.

А вот что-то новое. Каменный варан. Я не видел его, но точно знал, что гигант идёт сквозь кусты с твёрдым намерением лечь посреди дороги и погреться на солнышке. Не надо. Не ходи сюда, под машину попадёшь. Варан нехотя развернулся и побрёл обратно. Я, тяжело дыша, вывалился в реальность, едва успев нажать на тормоз. Машина недовольно дёрнулась и заглохла.

Я с ним общался! Я понял его желание, передал ему свои мысли, и он в свою очередь понял меня! Странно, но в тот момент я не чувствовал страха перед могучим хищником, не было желания его застрелить. Просто мысленно дал ему совет, и он послушался.

Я стал пытаться уловить других животных, но у меня ничего не получалось. Долго думал и анализировал контакт с ящером. В результате за рабочую гипотезу принял, что каменный варан — животное глупое и безэмоциональное. И одновременно у него может быть только одно желание. Потому я его и уловил. А у людей я чувствую только превалирующую эмоцию. Вот как страх и волнение сейчас у Жанны.

Новая Земля, Дагомея, горы на юго-восток от Лимпо. 24 год, 7 месяц, 01 число. 20:18

Я заглушил Ниву, вышел и стал усиленно разминать затёкшую спину, руки и ноги. Ехать дальше не было возможности — и так последние двадцать с гаком километров пришлось продираться сквозь лес в предгорьях. Сейчас мы стояли на каменном плато, а вокруг нас возвышались горы. От них веяло величественной мощью, и я засмотрелся на темнеющие на фоне неба вершины. Подошла Жанна с картой.

— Мы здесь? — она ткнула пальцем в аэрофотоснимок.

— Мы в трёх километрах от цели. Это если по прямой. Но тут у нас горы, так что можешь считать километров десять пешком. Вверх и вниз, вон за тот хребет. Собирайся, а то до темноты не успеем.

Когда мы добрались до хребта, с которого видно базу, часы показывали ровно двадцать четыре. Склон был голый и каменистый, не спрячешься, только залегать. Но прямо под нами выступал из скалы длинный карниз шириной метра три, заросший мелкими кустами. Я вздохнул, и полез вниз. Темнело. Ноги гудели от усталости, хотелось пить. Спустившись, аккуратно повесил на сучок рюкзак однодневку, достал бутылку минералки и сделал большой глоток. Подсоленная вода бальзамом растеклась по горлу. Стало гораздо легче.

Достал из однодневки свой старый, ещё советский, восьмикратный БПЦ и передал запыхавшейся Жанне. Потом вынул оттуда же специально выпрошенный на пару дней у Курта Майера Юконовский NVB с телескопической насадкой, и, повозившись, включил подсветку. Посмотрел на цель, выматерился про себя, и подсветку выключил.

— Гена, смотри, вон справа, — Жанна стояла во весь рост, внимательно глядя в бинокль, совсем как капитан корабля при приближении к берегу, и показывала куда-то пальцем.

— Присядь, пока не заметили! До цели пятисот метров нет, а ты стоишь как Родина-мать.

— Ой! — девушка присела за куст и, раздвинув ветки, выставила бинокль в направлении базы.

— Что там?

— Вон, справа длинное здание, видишь?