Дом у воды

— Я провожу, — просипел он, не сдвинувшись с места. Его рука уже проворно проскочила под толстый вязаный свитер. Огладила сначала живот, а потом молниеносно переместилась на не стесненную лифчиком грудь. Покатую и упругую, словно мяч.

— Какая же ты классная, — хрипло пробормотал он, наплевав на обязанности хозяина. — Давай разочек для согрева, а? — предложил Арсений, мысленно приготовившись к звучной пощечине.

— Хорошо, — пробормотала она и добавила деловито: — Резинки есть?

— Да, — чуть слышно, как подпольщик, усмехнулся Арсений. — Целая упаковка. — И тут же скороговоркой брякнул:

— А так не хочешь, маленькая?

— Нет, — хмыкнула она, мягко вытаскивая его лапу из-под своего свитера. — Мама не разрешает.

Арсений, наскоро напялив свитер, повернулся к кровати и, наклонившись над мимолетной любовницей, прошептал:

— Твои уже уходят. Крикнуть, чтобы подождали?

— Есть другой способ уехать отсюда? — сонно поинтересовалась она, усаживаясь на постели. Арсений заметив, как сползшее одеяло обнажило грудь, ухватил губами горошину соска. Крупную и розовую.

— Конечно, — хмыкнул он, переведя дух. — Тем более сейчас, когда вода встала. До Крушинина на вездеходе, а там на машине до Зарецка. Я отвезу. Оставайся.

— Ну если ты приглашаешь, — промурлыкала она, потянувшись, и опять укуталась в одеяло.

Гаранин понял, что задержись он еще на секунду, и уже не выйдет проводить отряд Пряшникова. А этого допустить нельзя. Подождав положенные пятнадцать минут, Вадька сам ворвется в зимовку.

— Поспи, милая, — пробормотал он. — Почти всю ночь не спала.

— Наверное, никто не спал. Лыжницы-фуфлыжницы притаившись, слушали, как под нами кровать скрипела.

Арсений мысленно поморщился. Покоробило такое пренебрежение своими же подругами. Так нельзя! Север не прощает предательства. Да и лжи не прощает. Как можно идти в многодневный поход через леса и озера и ненавидеть своих попутчиков? Что-то здесь не так…

Но Гаранин мысленно отмахнулся от глупых думок.

«Проблемы негров шерифа не касаются», — хмыкнул он про себя и, вдев ноги в толстые валенки, вышел к толпившимся у забора туристам.

— А Света где? — напряглась Лена Пряшникова, поймав его блудливый взгляд. — Она собирается?

— Не-а, — широко улыбнулся Гаранин, отмечая про себя, что ласковую незнакомку зовут все-таки Света. — Я ее потом сам на станцию отвезу.

— Точно? — усомнилась Пряшникова и метнулась в избу. Арсений даже слышал, как она топочет, поднимаясь по высоким ступенькам. Скрипнула дверь зимовки.

«Муж и жена — одна сатана», — недовольно пробурчал про себя Гаранин.

— Ночи не хватило? — насторожился Вадька. — Что, Джин, девочка понравилась?

— Тебе-то что? — ощерился хозяин. — Отец родной, что ли?

Вадим на минуту задумался, вспомнив, что давным-давно на Светкиной свадьбе видел мельком ее родного отца — здоровенного мужика лет пятидесяти или чуть старше. Бывшего спецназовца или десантника. Такой один раз ударит — по плечи в землю вгонит. Но предупреждать Гаранина Пряшников не стал. Коли нарвется, пусть пеняет сам на себя. Да и Света Цагерт — девочка взрослая.

— Мне? — переспросил он насмешливо. — Мне, Сенечка, ничего. Только сдается, и тебя проняло… Наконец-то!

— Да пошел ты, — незлобливо отмахнулся Гаранин. — Средства от клещей мне пришли и антибиотики. Я тут местным обещал.

— Обязательно.

Вадим обвел взглядом белые холмы с видневшимися повсюду черными крышами. Ни над одной из них не поднимался дымок. Не лаяли собаки и не кричали по утру петухи. Пустая, мертвая деревня, где угораздило поселиться Сеню Гаранина.

«Личное дело каждого, — хмыкнул про себя Пряшников. — Мне хватает раз в год пройтись на лыжах по этим местам, а потом вернуться в теплую квартиру на Новом Арбате. Но у каждого своя судьба, а той, что досталась старому приятелю, даже врагу не пожелаешь!»

Во двор выскочила Ленка в расстегнутом пуховике и прокричала громко:

— Все, люди, уходим! Никого не ждем!

— А герцогиня наша? — закричали со всех сторон недовольно.

— Света сошла с маршрута, — объявила Пряшникова, — сильно растерла ноги.

«Скорее между ног, — мысленно осклабился Гаранин, добавив гаденько: — Не без моей помощи, конечно!»

Он стер с лица блудливую улыбку и протянул руку Вадиму.

— Бывай, — пробормотал добродушно.

— И тебе не хворать, — хмыкнул Пряшников, задержав его ладонь в своей. А потом жестко добавил: — Девчонка хорошая, Джин. Постарайся сильно ее не обидеть.

— Обалденная, — кивнул, соглашаясь, Гаранин и зло пробурчал: — Они все суки, Вадик. Ну, может, твоя Ленка исключение. Специально обижать не стану, а там как получится, — заметил, поморщившись.

— Потом не жалуйся, — равнодушно бросил Вадим и, надев лыжи, первым выскочил со двора. Следом потянулась и команда. Последней двор покинула Лена, насупленная и серьезная.