Дом у последнего фонаря

– А может, все же знал? – Александра не удержалась от язвительной улыбки. – Потому ты и отменил свой первоначальный план, не решился преподнести ему отдельные страницы со «вторым Дорсетширским аббатством»? Только обещал их достать, чтобы дополнить «уникальный» молитвенник? Эрдель-то обо всем догадался. Ты боялся, что Лыгин узнает о подмене от него или догадается сам? И в любом случае, Олег, тебе меня не убедить, что можно поменять ценнейший трактат на изрезанный, пусть и редкий, молитвенник! Ты берег эти страницы, не решаясь ни вручить их Лыгину, ни солгать, что их просто нет на свете. Ты изо всех сил оттягивал время, пытаясь придать своему молитвеннику несуществующую ценность. И только после смерти Лыгина смог найти применение этой заупокойной мессе! А трактат остался у тебя! Как удачно получилось! Иначе бы не найти выхода из тупика!

– Ну что ты болтаешь?! – с мучительным напряжением выговорил мужчина. – Что за дикая фантазия!

– Зачем ты рылся в архиве Альбины? Зачем вырвал страницы из тетрадей?

– Архив находится в моей квартире, можешь поехать и убедиться, что я к нему не прикасался, – скривился он. – Вот, возьми ключи, сделай милость, и забери свой чемодан. И картину не забудь! После скажешь, что я и тебя обокрал!

– Я вот подумала… – Александра взяла ключи, которые Олег извлек из кошелька, спрятанного под подушкой. – Ведь архив Альбины содержит очень давние сведения. Трактат Эвбия появился в Москве более двадцати лет назад. Когда я смотрела, какие тетради порваны, то обратила внимание, что все они очень старые. Ты хотел уничтожить все упоминания об этом трактате? Ведь если Альбина имела хоть самое отдаленное отношение к этой сделке, она бы ее зафиксировала! Всё, включая происхождение трактата и его настоящую ценность!

– Я не в состоянии больше тебя слушать. – Больной в самом деле выглядел скверно. – Ты меня в гроб вгонишь. Заявить, что я украл трактат… Совсем не такой уж ценный, к слову!

– Не такой уж ценный? – усмехнулась художница. – Хорошо. Тогда ты не очень расстроишься, узнав, что я вернула его законной владелице?

– Как… – вырвалось у Олега. Он тут же прикусил губу и не издал больше ни звука, сверля женщину горящим взглядом. Та, торжествующе улыбаясь, продолжала:

– Ну да, владелице. Ты ведь получил его на время. На большее Лыгин бы не согласился. Ты должен был вернуть трактат. Конечно, смерть Лыгина в этих обстоятельствах очень тебя устроила. Иначе ты бы ни за что не согласился помогать Светлане. А теперь ты мог продать трактат, смело, не опасаясь, что тебя схватят за руку. Наверное, уже начал показывать его покупателям? Иначе зачем возил с собой? Я нашла трактат во внутреннем кармане твоей куртки, когда делала тебе перевязку. А может, Светлана требовала, чтобы ты вернул ей раритет? Из-за чего вы ссорились, из-за чего она отрывала тебе пуговицы на рубашке? На чем вы помирились? Ты обещал ей часть выручки от сделки? Половину? Или больше? Или меньше? Отчего она вдруг пришла в такую ярость, что порвала на тебе рубашку, а потом решила с тобой покончить? Ведь тебя ждал тот же «ритуал», что и ее бывшего мужа… Ворона уже была приготовлена… Вот только ударила Светлана неудачно. Попади она чуть ниже или выше, ты не лежал бы сейчас тут и не смотрел бы такими злыми глазами на человека, который спас тебе жизнь!

Олег отвернулся к стене. По наступившей в палате тишине Александра поняла, что ее монолог слышали все – и больные, и посетители. Но ей было уже все равно.

– Теперь ты выпутался из этой темной истории, не без моей помощи, правда, – сказала она, выдержав паузу. – Трактат вернулся к наследнице. И она его уже продала, при моем посредничестве.

– Кому? – не оборачиваясь, спросил мужчина.

– Не в моих правилах сообщать посторонним такие сведения, но… ты не совсем посторонний. Эрделю. Кстати, он же попросил меня перешить мессы в молитвенниках. Один из них, в общем, твой… Лиза не из тех, кто наносит удар по умирающему. Хотя молитвенник – часть ее наследства, она велела отдать тебе книгу.

– До чего благородно! – буркнул Олег в стену. – Делайте что хотите.

– Тогда, раз уж ты дал мне ключи от своей квартиры, может, скажешь заодно, где лежит шелк, которым ты штопал молитвенник Эрделя? Оттенок идеальный. Я буду такой искать миллион лет.

– Кроме шелка, тебе ничего не надо? – в ярости повернулся мужчина. – Может, мои почки?! Печень?! Или сердце?! Так ты только скажи!

– Для тебя же стараюсь. – Александра встала и расправила примятое одеяло. – Ты мог бы выгодно продать свой молитвенник. Тому же Эрделю. Что ж, увидимся! Заеду на днях, верну ключи.

Она повернулась и услышала за спиной:

– Катушка в кованой шкатулке, в нижнем ящике письменного стола. Того, который с палисандровыми накладками. Ну и язва же ты, Саша!

– Спасибо, – сухо ответила женщина и вышла из палаты.