Дом у кладбища

Лиана плюхнулась на кровать и отвернулась. Судьба листает книгу жизни. Её пальцы безжалостно мнут страницы, но ты должна быть тверда. Перед небом мы все равны, перед землёй – ничто не вечно. Ты должна разгадать эту загадку, и проклятье обойдёт тебя стороной. Ты же знаешь, что нелегко найти, а потерять несложно. Тот путь, который ты выбрала, отнимет у тебя всё. Рука судьбы уже близко. Ты умрёшь, и кровь твоя оросит эту землю. Тебя уже ничто не спасёт, ибо ты стоишь на пути, ведущем в обитель зла. Тебе одной не победить его. Ты не знаешь пути обратно. Ты зашла в тупик. Тени прошлого стоят у тебя за спиной и ждут, когда ты оглянешься. Те, кто отдал жизни, сражаясь со злом, за правое дело, остались там, позади. Ты не сможешь оглянуться. Ты боишься. Отчаяние живёт в твоей душе. Смысл твоей жизни потерян. Ты зовёшь на помощь, но твой крик никто не услышит. Ты одна перед холодной бездушной мразью, которая пришла за тобой…

– Ты боишься меня?

– Ты что, кого-то убил?

Но в ответ раздался хохот. Ледяное дыхание приблизилось к её перепуганному телу. Рука вцепилась в шею.

– Тебе понравится.

– Я слишком молода, чтобы умереть.

Раздался гром, немного погодя сверкнула молния.

– Я тебя умоляю… – шептала она.

– Умри!

– Нет… Нет… Нет…

– Что с тобой? – спросил Феликс, когда она подскочила в кровати.

– Это был он! Он хотел меня убить!

– Кто он?

– Роханд, – тихо произнесла она.

– Тебе приснился кошмар, это пройдёт.

– Его рука душила меня, а он улыбался… Наверное, это был дьявол. У меня колотится сердце, как у спортсмена. А что это у тебя в руках?

– Очередное послание.

Он показал ей бумагу.

– «Я слежу за тобой». Что это значит?

– Это значит, что она в опасности, и уже завтра у нас будет фотография этого типа.

– Я боюсь за тебя.

– Не надо бояться, – Феликс обнял Лиану, и они лежали в темноте молча. Гроза надвигалась, и в воздухе запахло тем неуловимым ароматом, который бывает только в грозу.

– Слышишь? – спросила она.

– Что? Я ничего не слышу.

– Там, в постели.

В самом деле, среди одеял что-то шебуршало.

– Я не знаю, что это, но я боюсь.

– Сейчас я посвечу.

Он взял фонарь и подошёл к кровати. Вдруг Лиана завизжала, увидев маленькую испуганную мышь.

– Мышка.

Феликс пытался её поймать, но она убежала.

– Мне показалось, что это чья-то рука. Я сойду с ума в этом доме.

Лиана вытерла со лба пот и пригладила взлохмаченную причёску.

– Продать его будет, конечно, сложно, но у меня есть другой вариант.

– Какой?

– Давай его сдадим.

– Кому?

– Я не знаю, можно дать объявление в газету.

Вдруг с потолка начало капать.

– Блестящая была идея…

– Надо принести ведро или тазик.

– У нас много добра всякого в кладовке, – сказала Лиана.

– Мне нужен фонарь.

– Бери.

– А может, пойдём вместе?

– Честно говоря, сидеть в темноте и слушать, как капает с потолка, мне почему-то не хочется.

– В тёмном-тёмном доме, в тёмной-тёмной комнате, и из этой комнаты тоненький такой голосочек: «Подымите мне веки, ну, подымите мне веки…»

Она дала ему пощёчину.

– Дурак! Ты же сказал, что веришь во всё это!

– Ну, неудачная шутка, прости.

– Мне холодно, надо одеться. Дай мне фонарь.

Лиана поднесла его к шкафу. Оттуда противно пахло сыростью.

– Ты всё? – спросил Феликс.

– Сейчас, я найду что-нибудь потеплее.

Между тем хлынул дождь, и вода ручьём стекала на пол.

– Одним ведром не обойдёшься, надо лезть на чердак. Течёт оттуда.

– Но сейчас уже поздно…

Вдруг ударила молния, и послышался раскат грома. Они прижались друг к другу, как на тонущем корабле.

– Прости меня.

– За что?

– За пощёчину.

– Дурацкая вышла шутка.

– Я боюсь его. Оно возникает словно из ниоткуда и смотрит тусклым стеклянным взглядом. Эти холодные глаза… Пустые и обречённые. Я не могу их забыть. Словно хочет что-то сказать, а не может. У них никого нет, нет друзей, нет врагов…

– Не надо спешить с выводами. Мы не знаем о них ничего, только то, что они существуют.

– Ты прав, смотри, луна убывает.

– Красиво, из-за дождя и туч её почти не видно.

– В детстве я любила смотреть на луну. Мы ходили в походы и подолгу сидели у костра. Мы сидели обнявшись, часто замёрзшие, и слушали песни под гитару. Я была примерной девочкой, и меня брали в поход.

– А я думал, что ты хулиганка…

Они целовались. На полу была уже метровая лужа, и Феликс даже присвистнул.

– Иди. – Она протянула ему фонарь.

– А ты?

– Я подожду тебя здесь. Я замёрзла. Такой холод… Иди один.

Она поёжилась, закутавшись в плед. От холода было видно дыхание.

– Трусиха.

Он шёл осторожно, непрерывно оглядываясь, словно готовясь к нападению. Часы пробили двенадцать, и ему жутко хотелось спать. Он взял все вёдра, что нашёл, и стал подниматься по лестнице. Одно ведро было ржавым и скрежетало, как старый шлем средневекового ратника. Услышав противный лязг, Лиана поняла, что это он, и спросила:

– Ты хоть волнуешься? Это лучший шаг в твоей жизни!

Феликс поставил ведро, куда со звоном устремился ручей.

– Ты сомневаешься в этом? – серьёзно спросил он.

– Мужик ты или не мужик?

– Тебе доказать?

– Нет, не надо, – испугавшись его взгляда, ответила Лиана. – Вдруг разденется, выйдет конфуз…

– Что?

– Прости, неудачная шутка.