Дом Цепей

Наверху послышались тяжелые шаги. Кое-как Карсе удалось приподнять голову. Над проломом сгрудились низинники. Все были в железных шлемах. Они угрюмо глядели на теблора. Затем к ним добавилось еще одно лицо с затейливой татуировкой на лбу. Карса немало удивился, заметив, что взгляд этого незнакомца был сочувственным, почти дружеским. Низинники затеяли жаркий спор. Слов Карса не понимал, но по сердитым интонациям догадался, что враги намерены поскорее его убить. Потом татуированный взмахнул рукой, и остальные замолчали.

— Может, ты и не сразу умрешь в этой яме, воин, однако тебе в любом случае из нее не выбраться, — произнес он на сунидском наречии.

Карса рванулся было, но обломок шеста держал его крепко. Воитель поморщился и оскалил зубы.

— Как твое имя, теблор? — спросил татуированный.

— Я — Карса Орлонг, внук Палика.

— Палика? Того урида, что несколько веков назад вломился в наши края?

— Да. Он убил тогда десятки детей.

Низинник, как ни странно, не рассердился.

— Вы привыкли именовать нас детьми, — кивнул он. — Только дело было не совсем так: поначалу Палик никого не убивал. Он еле-еле приполз на берег Серебряного озера, умирая от голода. Вдобавок его мучила лихорадка. Крестьяне подобрали его, выходили, откормили. Вот тогда-то твой дед и «отблагодарил» их, убив почти всех и сбежав. К счастью, одна девочка спаслась и по южному берегу озера добралась до ближайшего селения, где рассказала, кто такие теблоры и чего от них ждать. С годами мы узнали больше. Сунидские рабы многое нам поведали. Ты, как вижу, из уридов. Мы еще не добрались до твоего племени, но это лишь вопрос времени. Наши охотники за головами появятся и на твоих землях тоже. Думаю, не ошибусь, если скажу: через сотню лет на Лейдеронском плато не останется ни одного вольного теблора. Всем твоим соплеменникам выжгут на лбу клеймо и закуют их в цепи. Вместе с сунидскими рабами вы будете ловить для нас рыбу. А теперь скажи, Карса, ты узнаешь меня?

— Да. Ты сумел сбежать от нас. Но явиться сюда раньше и предупредить своих поганых детишек ты не успел. Твоя речь пересыпана чужеземными словами, а твой тонкий голосок оскорбляет мои уши. Я не верю ни одному твоему слову.

— Ну и зря, приятель, — улыбнулся татуированный. — Советую тебе хорошенько подумать. Твоя дальнейшая судьба зависит от меня. Допустим, раны твои не смертельны. Думаю, что так и есть; ведь теблоры на удивление сильные и крепкие. Жаль, мои спутники как-то подзабыли об этом. На губах у тебя нет кровавой пены. Это хороший знак: значит, легкие не покалечены. Я могу только изумляться, поскольку у теблоров не одна, а две пары легких.

Наверху появился еще один низинник, обладавший на редкость зычным голосом. Слушая его, татуированный лишь пожимал плечами, а когда тот закончил говорить, обратился к пленнику:

— Внимай же моим словам, Карса Орлонг из племени уридов. Сейчас в подвал спустятся солдаты. Они свяжут тебя по рукам и ногам, чтобы вытащить наружу. Оказывается, падая, ты придавил собой известного в городе ростовщика, и это немного охладило гнев воинов. Все знали, что погибший был дрянным человеком. Но это еще не значит, что они готовы простить тебе все остальное. Если хочешь сохранить жизнь, не пытайся сопротивляться, иначе будет только хуже.

Карса и не пытался, но совсем по другой причине — он с трудом шевелил руками. Четверо воинов спустились по веревкам в подвал. Они грубо связали ему запястья, лодыжки и предплечья, а затем проворно вылезли наверх и взялись за концы веревок. Стиснув зубы, Карса следил за тем, как его тело постепенно расстается с обломком шеста. Шест вошел в него со стороны правой лопатки и прорвал кожу возле правой ключицы. Карса не позволял себе стонать, однако боль делалась совсем уж нестерпимой. Потом в глазах потемнело, и он потерял сознание.

Кто-то шлепнул Карсу по лицу. Один раз, второй. Юноша открыл глаза. Он лежал на полу сарая, окруженный склонившимися над ним низинниками. Все они тараторили разом. От их писклявых голосов у Карсы зазвенело в ушах. Воитель понимал только одно: его проклинают за содеянное. Проклинают именами всех здешних богов, демонов и духов предков. Эта мысль польстила ему, и он ухмыльнулся.

Низинники отпрянули. Рядом остался лишь татуированный, который и привел пленника в чувство.

— Худ меня побери, неужели все уриды такие? — пробормотал он. — Или ты тот, о ком говорили наши жрецы? Они рассказывали о некоем теблоре, преследовавшем их в снах подобно Рыцарю Худа. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Взгляни на себя. Наполовину труп. Весь город…

— Зачем ты поганишь сунидское наречие чужеземными словами? — сердито бросил ему Карса. — Я их все равно не понимаю. Я несколько раз слышал, как ты произнес «город». Я не знаю такого слова. У сунидов его нет.