Дом Цепей

Карса принял этот удар своим клинком и одновременно выбросил правую ногу вперёд, а левую — назад. Погром развернулся под всадником, прыгнул к центру моста.

Клин рассыпался, и все ратиды оказались слева от Карсы.

Погром понёс седока по диагонали через мостки. Радостно вереща, Карса рубил и кромсал, его клинок находил плоть и кости не реже, чем оружие врагов. Рядом с противоположным краем Погром остановился и взбрыкнул одновременно обеими задними ногами. По меньшей мере одно из копыт попало в цель, и изломанное тело полетело вниз с мостков.

А потом подоспела свора. С рычанием псы бросались на воинов-ратидов, которые в основном повернулись к Карсе — и подставили зверям спины. Воздух разорвали крики.

Карса вновь развернул Погрома. Конь и всадник опять врубились в строй врагов. Двое ратидов сумели отбиться от псов и теперь отступали по мосткам. С их клинков капала кровь.

Проревев слова вызова на бой, Карса погнал скакуна на воинов.

И был совершенно потрясён, когда увидел, что оба спрыгнули с мостков.

— Бескровные трусы! Я свидетель! Ваши юнцы свидетели! Эти треклятые псы — свидетели!

Вскоре предводитель уридов вновь увидел воинов: уже без оружия они торопливо ковыляли прочь по болоту.

Подъехали Дэлум и Байрот, спешились и добавили гнев своих клинков к отчаянной ярости, с которой псы продолжали рвать и трепать павших ратидов.

Карса отвёл Погрома в сторону, не сводя глаз с убегавших воинов, к которым уже присоединились юнцы:

— Я узрел! Уругал урзел!

Клык, чёрную с сединой шерсть которого было трудно разглядеть под подсыхающей маской крови, подошёл и остановился рядом с Погромом. Мышцы пса дрожали, но ран на нём не было. Карса обернулся и увидел, что у них осталось четверо собак: пятая потеряла переднюю лапу и теперь ковыляла по кругу, оставляя за собой алый след.

— Дэлум, перевяжи ей лапу — вечером прижжём.

— Что толку от трёхногой собаки, предводитель? — тяжело дыша, спросил Байрот.

— Даже у трёхногой собаки есть уши и нос, Байрот Гилд. Когда-нибудь она ещё будет лежать — седая и толстая — у моего очага, в том клянусь. Ладно, из вас кто-нибудь ранен?

— Царапины.

Байрот пожал плечами и отвернулся.

— Я потерял палец, — сообщил Дэлум, вытащил кожаный ремешок и направился к раненой собаке, — но не очень нужный.

Карса ещё раз взглянул на отступавших ратидов. Они уже почти добрались до ряда чёрных елей. Предводитель послал им последнюю презрительную ухмылку, затем положил ладонь на лоб Погрому.

— Отец мой сказал правду, Погром. Никогда я не скакал на таком коне, как ты.

В ответ на эти слова приподнялось ухо. Карса наклонился и коснулся губами лба зверя.

— Мы с тобою, — прошептал он, — становимся легендой. Легендой, Погром.

Выпрямившись, он оглядел трупы на мосту и улыбнулся:

— Пришло время собирать трофеи, братья мои. Байрот, твой медвежий череп уцелел?

— Думаю, да, предводитель.

— Твой подвиг даровал нам победу, Байрот Гилд.

Здоровяк обернулся, прищурился и внимательно посмотрел на Карсу:

— Ты всегда удивляешь меня, Карса Орлонг.

— А меня удивляет твоя сила, Байрот Гилд.

Теблор помолчал, затем кивнул:

— Я готов следовать за тобой, предводитель.

Всегда был готов, Байрот Гилд, и в том — различие между нами.

Глава вторая