Решив, что он позвонил маме, я заскрежетал зубами, но все же спустился вслед за ним в расположенную в дальнем углу паба телефонную будку. Он подал мне трубку, а сам сел за ближайший столик. Я захлопнул дверцу.
— Алло?
— Я только что беседовал с твоим отцом, — раздался в трубке мужской голос. — Мне показалось, он чем-то огорчен.
Это был доктор Голан.
Мне хотелось ответить ему, что и он, и мой отец могут отправляться в жопу, но я понимал щекотливость своего положения. Если доктору Голану что-то не понравится, это будет означать конец нашей поездки. А я не мог уехать. Мне предстояло еще много чего узнать о странных детях и их жизни. Поэтому я решил подыграть и объяснил своему собеседнику, чем занимался. То есть я, конечно, опустил в рассказе ту часть своих похождений, которая была связана со странными детьми и петлей времени. Вместо этого я представил все таким образом, будто начал приходить к выводу, что ни в самом острове, ни в прошлом моего дедушки на самом деле нет ничего особенного. Я говорил и говорил. Это был своего рода сеанс психотерапии по телефону.
— Я надеюсь, ты не говоришь мне то, что я хочу услышать, — произнес психиатр. Это было одним из его любимых клише. — Может, мне стоит приехать и убедиться, что ты в порядке? Мне не помешает небольшой отпуск. Как ты на это смотришь?
— Я в порядке, — вслух произнес я. — Честно.
— Расслабься, Джейкоб. Я шучу. Хотя мне не повредило бы немного развеяться. Но вообще-то я тебе верю. Я не слышу в твоем голосе поводов для беспокойства. Более того, я только что сказал твоему отцу, что лучшее, что он мог бы для тебя сделать, это предоставить тебе некоторую свободу и позволить самостоятельно решать свои проблемы.
— Правда?
— Я и твои родители опекали тебя слишком долго. В какой-то момент гиперопека начинает приносить прямо противоположные результаты.
— Что ж, я вам очень признателен.
Он сказал еще что-то, чего я не расслышал. В трубке раздавался сильный шум.
— Я вас плохо слышу, — ответил я. — Вы в торговом центре или супермаркете, что ли?
— В аэропорту, — ответил он. — Встречаю сестру. Я пожелал тебе приятно провести время. Исследуй свой остров и не волнуйся понапрасну. Скоро увидимся, договорились?
— Еще раз большое спасибо, доктор Голан.
Я повесил трубку. Мне было стыдно, что я понапрасну на него злился. Он уже дважды поддержал меня тогда, когда я не встретил понимания со стороны родителей.
Отец сидел за бокалом пива в противоположном конце паба. Прежде чем подняться наверх, я подошел к нему.
— Насчет завтра… — начал я.
— Насколько я понял, тебе рекомендуется делать все, что ты захочешь.
— Ты уверен?
Он угрюмо пожал плечами.
— Врачебное предписание.
— Я вернусь к обеду. Обещаю.
Он только кивнул. Я оставил его в баре и пошел спать.
Засыпая, я думал о странных детях. И еще о вопросе, который они первым делом задали мисс Сапсан, когда она представила им меня.
Глава седьмая
Утро принесло с собой ветер, дождь и туман. В такую мрачную погоду легко было поверить в то, что события вчерашнего дня были всего лишь причудливым сном. Я наскоро проглотил завтрак и сказал отцу, что ухожу. Он посмотрел на меня так, как если бы я тронулся умом.
— В
— Общаться с… — не подумав, начал я и тут же осекся.
Чтобы замять эту тему, я закашлялся, сделав вид, что подавился. Но было уже поздно: он меня услышал.
— С кем общаться? Надеюсь, не с этими рэпперами?
Чтобы выбраться из этого дерьма, мне пришлось нырнуть еще глубже.
— Нет. Ты их, наверное, ни разу не видел, потому что они живут на другой стороне острова и…
— В самом деле? Я не знал, что там кто-то живет.
— Ну да, на самом деле там живет всего несколько человек. Пастухи и всякое такое… Но они классные… Присматривают за мной, пока я брожу по дому.
Друзья и безопасность. Против этого отцу нечего было возразить.
— Я хочу с ними познакомиться, — заявил он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно строже.
Он часто напускал на себя вид здравомыслящего строгого отца, которым, видимо, всегда стремился быть.
— Нет проблем. Но сегодня мы встречаемся за кряжем, так что в другой раз.
Он кивнул и сунул в рот очередную ложку каши.
— К обеду чтобы был дома, — буркнул он.
— Само собой, папа.