Дом шалунов

— Ты хочешь знать еще раз о том, что я видела за изгородью сада? — тихо спросила Маруся.

— Да, да! — нетерпеливым хором вскричали мальчики.

— Это было дней шесть тому назад, — начала своим нежным голосом Маруся, — рано утром. Все мальчики спали, спали также и Женя, и дядя, и Авдотья, и сторожа Мартын и Степаныч, и m-r Шарль, и Карл Карлович, словом — весь пансион. Только я проснулась, потому что мне показалось, что ястреб спускается к цыплятам. Я вышла в сад и увидела двух мальчиков. Они крались осторожно по большой дороге прямо к большому дубу, что стоит на перекрестке двух путей, которые ведут к соседним деревням. Мне показалось это очень странным, что мальчики встали в такой ранний час и крадутся как воры. Зачем было мальчикам в такую пору идти, да еще с такой опаской, по дороге? Я стала смотреть. И что же? Они прошли с четверть версты, а может быть, и больше, и подошли к дубу. Один из них вынул какую-то бумагу из кармана, другой гвозди и молоток. Они прибили листок к дереву и снова тем же крадущимся шагом пошли обратно. Когда они повернули, то я увидела хорошо их лица. Это были графчик Никс и Гога Владин.

Маруся замолчала и обвела круг мальчиков своими честными, правдивыми глазами. Снова наступило молчание. Оно тянулось минуты две, три. Потом Алек Хорвадзе сурово взглянул на обоих маленьких преступников.

— Ну, что же? Вы еще будете уверять, что это сделали не вы? — насмешливо обратился он к Гоге и Никсу.

— Не мы! — протянул маленький франт, приготовляясь огласить пансионский сад изрядным ревом.

— А ты что ответишь, Георгий Владин? — обратился к его приятелю Алек.

Гога окинул толпу мальчиков недобрым взором. Он побледнел немного. Губы его дрогнули. С коротким злым смехом, глядя куда-то в сторону, Гога проговорил:

— Ну да! Это сделал я! Так что же из этого?

— Как, что такое? Что ты сказал? — так и посыпались на Гогу со всех сторон вопросы.

— Я сделал это! — еще более сердито произнес Гога и гордым, надменным взором окинул толпившихся вокруг него пансионеров. — Я написал бумажку и прибил ее. И научил Никса помочь мне в этом. Все я, один я! Потому что я ненавижу вашего мужичонка, которому не может быть места среди нас. Здесь воспитываются граф Никс Гортанов и я, Георгий Владин, и вдруг, рядом с нами, сын каких-то мужиков! Да, мне неприятно, противно это! Я не хочу сидеть рядом с мужиком, спать с ним в одной спальне, учить с ним в классе урок и есть за одним столом. Он серый мужик, пастух, а я благородный мальчик. Да!

Но тут благородный мальчик как-то странно перекувырнулся в воздухе и отлетел в траву сажени на две, по крайней мере. Это Алек Хорвадзе схватил его за плечи, и, прежде чем Гога успел опомниться, он лежал уже врастяжку на мягком газоне подле самого края дорожки. Алек стоял над ним с горящими глазами и с взволнованным от гнева лицом.

— Рыцари! — ронял он дрожащим голосом. — Эти глупые мальчишки не достойны нашей дружбы. Они не рыцари больше. Мы все будем сторониться их с этого дня! Слышите ли? Все! Не сметь разговаривать с ними, играть и подавать им руку! Идем сейчас же к директору и расскажем ему все. И еще скажем, что лучше не ехать на пикник, если надо брать с собою этих глупых, негодных, бесчестных мальчишек. Они предатели, и мы не должны иметь с ними ничего общего с этого дня. Так ли? Хорошо ли вы поняли меня, рыцари?

— Поняли, Алек!

— И исполните все, что я сказал?

— Исполним все до единого слова.

— А теперь марш к директору. Мы должны ему рассказать все, — снова скомандовал Алек.

— Мы должны рассказать ему все! — эхом откликнулись двадцать мальчиков и покорно последовали послушной толпою за Алеком.

За ними поспешили Маруся и Женя. Никс и Гога остались одни.

— А все-таки дело сделано, — произнес Гога, — и дядя этого глупого мужичонка будет знать, где искать своего сбежавшего Миколку.

— Да, ты удивительно умный, Гога, так все хорошо придумал! — восторженно произнес Никс. — Только вот пикника жалко! Макака ни за что не согласится нас взять с собой, когда узнает про все, — печально добавил через минуту маленький графчик.

— Велика важность пикник! Совсем это не весело — ходить по скучному лесу и натирать себе ноги о сучья! — презрительно фыркнул его приятель.

— И быть изъеденными комарами в конце концов, — мигом согласился с ним графчик.

— И еще, чего доброго, попасть на ужин волкам! — заключил торжествующе Гога.

— Конечно! Конечно! — подтвердил Никс.

Но говоря это, оба мальчика кривили душой. Им было ужасно досадно лишиться удовольствия. К тому же они боялись директора, который, как они предчувствовали, не похвалит их за гадкий поступок.

* * *

Когда Александр Васильевич узнал о «предательстве» Никса и Гоги, он согласился тотчас же с остальными мальчиками и решил оставить провинившихся без пикника. Но и самый пикник опять чуть было не расстроился.

Накануне к ужину подали кисель, обыкновенный клюквенный кисель, который подают на стол с молоком и сахаром.