Дом сестер

Она промолчала. Джон смотрел на нее, испытывая острое чувство тревоги. Несколько лет спустя он рассказал ей, что в тот момент им овладело такое сильное предчувствие надвигающейся беды, что его стало трясти от холода, несмотря на жаркую погоду. У него было ощущение, что разбилось нечто драгоценное, что принадлежало им обоим. Джон еще ничего не знал о войне, которая начнется через четыре года, о той бездне, в которую она увлечет их обоих, но осознавал, что их ждут тяжелые времена. Он сказал, что в тот вечер у него возникло чувство, что Фрэнсис своим нежеланием выйти за него замуж упустила рай, который они вместе могли бы обрести. И признался, что на самом деле никогда не мог простить ее.

— Но зачем тебе нужно в Лондон? — спрашивала Морин уже в третий раз.

Она выглядела растерянной и испуганной. На ней была одежда черного цвета, так как семья только что вернулась в Уэстхилл с церемонии похорон Артура Ли. В столовой Фрэнсис сообщила родителям, что она решила на некоторое время уехать в Лондон.

— Что же ты собираешься там делать? — спросил Чарльз. — Ты ведь не можешь просто куда-то поехать и не иметь представления, чем будешь там заниматься!

— Я подумала, что могла бы жить у тети Маргарет. И просто знакомиться с Лондоном.

— Мне кажется, что это довольно опасно для молодой девушки, — ответила Морин. — Лондон — как другой мир по сравнению с Дейл-Ли и даже с Ричмондом. Ты к этому не привыкла.

— Вот поэтому я и хочу туда поехать. Сколько мне еще киснуть в деревне?

— Ты могла бы подолгу жить в Лондоне, если б вышла замуж за Джона Ли, — неосторожно сказала Морин. — Но тогда ты была бы по меньшей мере…

Фрэнсис посмотрела на мать проницательным взглядом.

— Откуда же ты это знаешь?

— Одна из горничных в Дейлвью намекнула. Очевидно, между Джоном и его матерью возник конфликт, в ходе которого он сказал ей, что предложил тебе выйти за него замуж и что ты ему отказала.

— Я чего-то не знаю? — удивленно спросил Чарльз.

— Джон сделал Фрэнсис предложение, а она ответила ему отказом, — повторила Морин.

— Я сказала, что именно сейчас не могу выйти за него замуж. В смысле, немедленно.

— Сейчас ты не могла бы выйти за него в любом случае, из-за траура по Артуру Ли. Но у тебя была бы возможность свыкнуться с этой мыслью.

— Я хочу поехать в Лондон, — настаивала Фрэнсис. — И в данный момент не желаю строить никаких иных планов.

У Морин был озабоченный взгляд.

— Такие мужчины, как Джон Ли, не будут ждать тебя вечно. Если ты станешь слишком долго раздумывать, какая-нибудь другая женщина уведет его у тебя из-под носа.

— Но, кроме Джона Ли, на свете есть еще и другие мужчины, — вмешался Чарльз, — Фрэнсис получит еще немало предложений.

— Но она любит Джона. Сейчас она ломается, но если потом будет слишком поздно, нам придется пережить драму, — уверяла Морин.

— Мама, я не знаю, люблю ли Джона. Не знаю, хочу ли выйти за него. У меня в голове полный сумбур и неразбериха, и я не имею понятия, что хочу делать в жизни. Мне нужно время. Я просто должна однажды увидеть что-то другое. Хочу в Лондон, — повторила она.

— Тебя действительно трудно понять, — пожаловалась Морин. — Ты все время сетовала, что была вынуждена жить в Ричмонде и едва выдержала это из-за тоски по Уэстхиллу. Теперь ты здесь — и хочешь опять уехать!

— Это другое.

— К тому же, я не знаю, насколько подходящим вариантом является тетя Маргарет. У нее никогда не было детей, и она не от мира сего. Кто знает, сможет ли она присматривать за молодой девушкой?

— Маргарет наверняка отнесется к этому серьезно, — предположил Чарльз.

Морин подошла к окну и посмотрела на улицу. С утра было солнечно, но к вечеру с запада поплыли темные облака, и вдали раздались негромкие раскаты грома. Взволнованно кричали птицы. В воздухе уже пахло дождем, и стоял тяжелый сладковатый цветочный аромат.

— Наконец-то! — сказал Чарльз. — Как давно не было дождя!

Морин повернулась к ним. В ее глазах Фрэнсис прочитала, что она уже больше не встретит сопротивления. Так было всегда. В конечном счете Морин никогда не могла запретить что-то своим детям.

— Отец! — произнесла Фрэнсис.

Чарльз также принял к сведению безмолвное согласие своей жены. По отношению к их детям он мог оставаться непоколебимым, но ему тяжело было занять позицию, отличную от позиции Морин. И он смиренно пожал плечами:

— Если тебе надо уехать, поезжай.

В комнате бабушки всегда пахло лавандовым маслом. Кейт пользовалась им, сколько Фрэнсис себя помнила. Даже в самые худшие и голодные времена в Дублине ей удавалось один раз в год покупать флакончик и ежедневно легким прикосновением пальцев наносить маленькую каплю масла за уши. Никто не мог представить себе Кейт, от которой не исходил бы нежный аромат лаванды.

Когда в тот вечер Фрэнсис вошла в комнату с обоями в цветочек и с занавесками с таким же узором, она восприняла знакомый запах как особое утешение. Она приняла решение — и осуществит его; но с тех пор как родители уступили, Фрэнсис ощущала ком в горле.