Дом с неизвестными

– Иван, это было ошибкой, за что Садыков чуть не поплатился головой. Постеречь-то он попросил простых работяг-строителей, у которых своих дел по уши. Отвлеклись, проморгали, не заметили… Какой с них спрос? Старшина потом писал объяснительные, краснел на собраниях, в итоге лишился премии.

– То есть сейф испарился и никаких сведений?

– Никаких.

Иван помрачнел. День начинался так радостно, так споро! Все получалось, выходило гладко, и тут на тебе – застопорилось на проклятом сейфе.

Глава двенадцатая

Москва, Безбожный переулок; 20 октября 1941 года

Развалившись на заднем сиденье служебного авто, Анастас Мирзаян в чудесном расположении духа ехал по улицам Москвы. Ничто в этот день не могло омрачить его настроения: ни война с гитлеровской Германией; ни страшная паника, после которой столица непривычно опустела; ни то, что целую неделю пришлось проживать в мрачном номере гостиницы Совнаркома. Не раздражал даже служебный автомобиль, оказавшийся старой дребезжащей развалюхой. Все это, включая непривычную холодную осень, доставляло неудобство. И не более того.

Главным было то, что вереница значимых событий последних двенадцати-четырнадцати лет его жизни складывалась в точности так, как он задумывал и планировал. Ничто не выходило за определенные им рамки. И вот результат – он в Москве, на очень высокой и ответственной должности. Теперь даже если прикажут эвакуироваться в Куйбышев, куда съехала добрая половина наркоматовских учреждений, он не расстроится, потому что и там – в Поволжье – для него будет уготовано место среди элиты страны.

Всего десять дней назад Мирзаян возглавлял в Ереване республиканский Наркомат пищевой промышленности. Жил, работал, мечтал. Но до конца не верил в то, что когда-нибудь сумеет перебраться в Москву. И вдруг по закрытой телеграфной линии пришла «молния» о переводе и назначении его на новую должность. Переданный по «молнии» приказ был подписан самим Сталиным^[47]. Тем же приказом предписывалось в двухдневный срок сдать дела и прибыть к новому месту работы. Анастас так долго мечтал перебраться в Москву, что сначала не поверил своим глазам и подумал, что спит.

Но «молния» и приказ были настоящими. Последовали быстрые сборы, потом волнительные сутки в купе мягкого железнодорожного вагона, и вот он здесь.

Сразу по приезде Анастаса представили наркому Зотову, показали кабинет, определили временное жилье в гостинице и прикрепили служебную машину. При этом добрый человек из хозяйственного управления с китайской фамилией Яньшин заискивающе шепнул о скором переселении в большую квартиру: «Район – загляденье! Тихий, зеленый… Рядом, подобно райскому саду, благоухает Аптекарский огород, по соседству, в редакции журнала „Безбожник“, работают интеллигентные люди, опять же новые бани недавно открылись…»

Анастас слышал много лестных отзывов о районе Аптекарского огорода, заложенного по указу Петра I в начале восемнадцатого века. Здесь, по его замыслу, должны были выращиваться лекарственные растения. Для управления огородом приглашались иностранные специалисты-садовники, преимущественно немцы. В 1812 году огород с оранжереями сильно пострадал от пожара, однако позже – к середине девятнадцатого века благодаря стараниям профессора фон Вальдгейма он превратился в роскошный сад с красивым искусственным водоемом и множеством тенистых аллей. Поселиться рядом с садом стало для москвичей большой удачей.

Время пролетело быстро, наступило то заветное «скоро», и вот Анастас едет смотреть свою будущую квартиру, расположенную в какой-то сотне метров от пальмовой оранжереи и коллекции южноамериканских растений.

От ласкавших самолюбие приятных мыслей отвлек резкий толчок – водитель ударил по тормозам и принял вправо.

– Что там еще? – недовольно буркнул Мирзаян с заднего сиденья.

– Не знаю, Анастас Александрович. Милиция требует остановиться. – Молоденький шофер кивнул в сторону идущего от перекрестка сотрудника.

Милиционер с винтовкой на плече подошел к автомобилю.

– Район оцеплен. Проезд закрыт, – проскрипел он простуженным голосом.

– Нам в Безбожный, – пояснил водитель. – Мы можем проехать туда другой дорогой?

– Весь район Аптекарского был под запретом. И Безбожный тоже. Велено ждать до команды. Ждите…

– Так был под запретом или остается? – грубо вмешался в разговор Мирзаян.

Наклонив голову, милиционер взглянул на пассажира, развалившегося на заднем сиденье. И без былой уверенности сказал:

– Сейчас уточню у начальства…

Поправив беспрестанно сползавший по шинельному сукну брезентовый ремень «трехлинейки», сотрудник направился к ближайшему зданию, первый этаж которого до войны занимало отделение Госбанка. Открыв дверь, служивый заглянул в помещение, с кем-то переговорил и быстрыми шагами вернулся к машине с номерами Совнаркома.

– В Безбожный можно. Его уже два часа как открыли. Проезжайте…

* * *