Дом престарелых ведьм

Катя оказалась нашей с Наташкой ровесницей. Она и училась с моей подругой вместе, на том же факультете. Стройная шатенка с карими глазами. Приезжая, но городская, поэтому и более деловая. А Арина была на два года нас старше и училась в том же институте, но уже перешла на четвёртый курс. Русская красавица – круглолицая, румяная, русая коса до талии и глаза серо-голубые, большие, будто всё время удивлённые. Вела она себя намного скромнее Кати, но мне это даже нравилось – такая лишний раз спросит, прежде чем что-то взять или сделать.

Мы договорились на помесячную оплату за комнаты и о том, что коммунальные платежи будем делить на троих – чтобы честно было. Въехать девчонки планировали к началу сентября, поэтому волновались, чтобы я не сдала жильё кому-то ещё – на дворе только конец июля, а мне ведь наверняка денег хочется. Я пообещала им, что подожду, поскольку теперь у меня была новая работа, и срочной нужды в финансах вроде как не предвиделось.

Бусику только квартирантки не понравились – он и ко мне-то ещё не привык, шарахался при каждом движении и шорохе, а тут ещё и гости нагрянули. Страшно ведь маленькому. Я его потом весь вечер гладила и уговаривала быть хорошим котиком, никогда не пачкать девчонкам тапки, не кусаться и не царапаться. Мне ведь и самой страшно было – такой поворот в жизни, и всё в один день. С ног на голову – бац! Или наоборот – всё на ноги встало, и теперь жизнь пойдёт-покатится как у нормальных людей.

Глава 24

Странности начались в первый же день моей стажировки на новой работе. Потенциальные коллеги встретили меня весьма радушно, но… Я как-то интуитивно чувствовала, что мне не рады.

Кабинет у нас был маленький. Можно даже сказать, крошечный. В нём едва помещались три рабочих стола с компьютерами, стеллаж с документами и высокий диспенсер для воды. Ещё один стул приткнуть было некуда, поэтому мне приходилось висеть над душой у коллег, что не могло их не раздражать. Меня бы тоже раздражало, но это ведь не я виновата, что у компании нет возможности арендовать офис попросторнее.

Полина Владимировна, начальница нашего отдела, которая накануне меня собеседовала в кабинете директора, тоже обреталась в этом крошечном помещении и выполняла заодно ещё и обязанности кадрового работника. Её стол располагался ближе к двери, а сидела она лицом к двум другим сотрудникам – так вот и получалось, что если я стою к ней лицом, то к коллегам спиной. И этой самой спиной я явственно ощущала чей-то недобрый взгляд, пока заполняла всякие заявления, подписывала договор и изучала распечатки внутренних регламентов. Повернусь – вроде обе женщины работают и внимания на меня не обращают, но я же чувствую, что что-то не так.

– Полина Владимировна, а мне так и придётся два месяца тут толпиться и всем надоедать? – не выдержала я, когда от неприятного ощущения по коже поползли мурашки.

– У меня пятидневка с девяти до шести, а всё остальное время этот стол и компьютер свободны, так что неудобно будет только днём в будни, – пояснила начальница. – Я тебе распечатаю номенклатуру, будешь пока что днём на складе ассортимент изучать. В утро тебя на субботу поставлю, а в вечернюю смену в воскресенье, чтоб тут дышать было чем. И два месяца – это официально. Как только поймём, что ты готова полноценно трудиться, так и поставим тебя в график на освободившееся место. Поняла?

Я-то поняла, но после этих её слов у меня помимо мурашек ещё и волосы на затылке шевелиться начали.

– А можно спросить, почему место освобождается? – немножко обнаглела я, подозревая, что причина недоброго ко мне отношения кого-то из коллег кроется именно в этом.

Вместо ответа я получила на руки ещё одну распечатку – перечень штрафных санкций за опоздания, прогулы, косяки в работе и прочие безобразия, без которых ни один рабочий процесс обойтись не может. Ну понятно – кто-то очень много косячил, и его решили уволить. И судя по всему, этот кто-то в тот момент сидел у меня за спиной. Ну а я-то в чём виновата? Меня за что нехорошим взглядом буравить? Приняла к сведению, что правила здесь довольно строгие, забрала листы с номенклатурой и потопала на склад – мешать своим присутствием тем, кто работает там.

Вышла из кабинета, и словно камень с души упал – так легко стало. Постояла пару минут в коридоре, придумывая причину, чтобы вернуться, и зашла назад. Снова то же самое – тяжесть какая-то и отторжение внутреннее, неосознанное.

– Что-то в распечатке непонятно? – заботливо поинтересовалась Полина Владимировна.

– Нет, просто спросить хотела, мне на складе до вечера быть или как?

– Ну сегодня можно до обеда, а завтра на полную вечернюю смену выйдешь. До шести там побудешь, а потом сюда придёшь, договорились?

Хорошая женщина, душевная. И по лицу видно, что добрая. Я бросила короткий взгляд на обеих своих будущих коллег и снова вышла. Так и есть – мне только в кабинете неуютно, а за дверью сразу же легчает. Меня и на прежней-то работе не особо жаловали, я ко всему привыкла, но чтобы до костей пробирало от косого взгляда – такое впервые.