Дом полный чудовищ

Поорав еще немного, отец впустил нас обратно в дом, вернее мать он тащил по снегу за волосы, я же шла на расстоянии вся в оцепенении. Кажется начинала сходить с ума. Эрик вернулся к себе во двор, не знаю смотрел ли он или ушел в дом, мне было стыдно обернуться посмотреть, да и не та ситуация, чтобы беспокоиться о Эрике. Отец только, что убедил Эрика, что обращение в полицию станет последним действием в этом городе для Эрика.

Дома отец швырнул мать на пол и обернулся ко мне:

– Что мне делать? Она изменяет мне! – по его глазам я видела, что он действительно интересовался у меня, но я молчала, так как единственное, что мне хотелось ему посоветовать, спросить у тех шлюх, с которыми он изменяет матери. – Надеюсь, твоя мать крякнет этой ночью, и мне не нужно будет с ней больше мучиться, труп только скину в болото и все закончится.

Он, действительно, считал себя святым мучеником!

– Дайте воды, пожалуйста! – умоляла мама. И как только я собралась сделать шаг, отец резко схватил меня за плечо. Его цепкие пальцы, будто пронзали меня насквозь, как крюком.

– Только попробуй, и я изобью тебя так, что ты не сможешь видеть. – я верила ему, но мама все стонала. Отец убедившись, что я послушалась его, пошел спокойно под стенания лежащей на полу матери своего ребенка смотреть телевизор. Он удовлетворительным вздохом плюхнулся на диван и включил передачу Окна, где радостно вещал харизматичный телеведущий. Я же в этот момент принесла маме чашку с водой, отец увидев это, выбил чашку у меня из рук.

– Видишь до чего ты довела ребенка? – истерично спросил Мидос у жены. – Она под страхом избиения несет тебе воду. Но ты, сука, ничего не получишь. А ты, Астрит, сейчас убираешь осколки стакана и бегом в свою комнату. И чтобы я тебя не видел до утра.

Я так и сделала, о чем, конечно, не горжусь, возможно мне стоило хоть как то помочь матери, но я слишком боялась за свою жизнь, да и на ум ничего не приходило. С такими тревожными мыслями я еле заснула.

Ночью я проснулась от стоном матери, выйдя из комнату, я не могла разобрать откуда шел приглушенный звук. В гостиной ее точно не было, в темноте я видела как кошка. Но войдя на кухню я тут споткнулась об свою мать, она медленно ползла сторону воды, я своими легкими шагами стараясь не скрипеть полом, пошла и снова налила кружку. Мама выпила всего немного, так как ей было тяжело держать голову. Я отнесла стакан обратно и помогла маме лечь на диван в гостиной, затем пошла обратно в комнату от всей души желая сдохнуть своему родному отцу.

Утро наступило довольно рано, было еще темно, так же как и ночью. Отца не было дома, от чего я вздохнула с облегчением. Мама тоже не спала, хотя ее глаза и были закрыты, сомневаюсь, что она вообще засыпала этой ночью. Я помогла перебраться ей на кухню, где набрала горячей воды и таз, чтобы она могла стереть с себя кровь и подмыться. Ей было легче, чем вчера, но все же мне приходилось придерживать ее. Она подмывалась, я подливала ей воду и видела, что с ее промежности идет кровь. Как я поняла, он прошелся там ножом, но я искренне надеялась, что это только моя догадка.

– Мама, он ударил тебя ножом туда? – как бы мне было неудобно лезть со своими вопросами и так замученной матери, все же я спросила. Но мама не ответила.

Через час было все также темно, и я даже не включала свет, лишь еле горевшую лампу, чтобы видеть хотя бы очертания. Мама уже сутки ничего не ела и отказывалась от пищи. Тут к нам пришла возмущенная Эйприл, сестра матери. Она встала, как вкопанная, видев побои моей матери, хотя мать лежала под одеялом, и она не видела и половины. Потом она начала громко причитать и призывать проклятия на голову Мидоса.

– Он рассказал о твоей измене всем в церкви, а там уже и вся деревня знает. – поведала Эйприл.

– А он рассказал о том, что избил маму? – спросила я.

– Нет, но никто не удивится этому, Астрит.– тон Эйприл немного смягчился. – И никто не осудит его.

– На этот раз все хуже. – сказала я, с мольбой глядя на свою тетю.

И она ушла, чтобы вызвать скорую. Приехало пару врачей, старых женщин, которые осмотрели маму. У мамы было сломано два ребра. И так как эта галоша отказалась ехать, они тут же перевязали ее и оставили. Заявление мама так же отказалась писать, и она ничего не сказала о ранах в паху. В этот момент пришел отец и застал врачей. Он ни слова не сказал, но я видела страх в его глазах. Однако женщины из скорой даже не посмотрели в его сторону.

– И что теперь за мной приедут? – спросил отец у матери довольно спокойным тоном.

– Нет, я сказала, что упала на льду. – оправдалась мама.

Как только отец ушел, я подошла к матери и села рядом на кровать.

– Зачем ты это сделала? – спросила я.

Мама посмотрела на меня со слезами на глазах и мне стало стыдно за свой вопрос, однако я, не отпуская глаз, решила выяснить, что к чему.

– Почему ты не заявила на отца? – спросила я настойчивее.

– Тише, – шикнула мать. – он же в соседней комнате.

– Почему ты набросилась на Эрика вчера? Он помочь пытался.