Дом подруги

— И сейчас еще живет! — В глазах миссис Баттер заблестели слезы.

— А сколько ему лет, вашему Роли?

— Тридцать семь стукнет в июле.

— Ну, тогда ему очень повезло, что у него такая мать.

— Он хороший мальчик, мисс. Почтительный. Каждый месяц приезжает проведать меня. И звонит каждую неделю, ни одной не пропускает.

— Ну… эээ… это хорошо. Большая редкость в наше время, знаете ли.

Всю вторую половину дня мы с Мин трудились как каторжные, отскребая и крася стены сарая. Разговор, конечно, в основном вертелся вокруг Элли и Вильяма. Не утерпев, я рассказала ей, что тоже, кажется, начинаю мечтать о детях.

— Вот уж никогда бы не подумала! Нет, не обижайся, из тебя получится замечательная мать! Просто чудесная. Почему бы тебе не завести детей от Чарльза? Держу пари, они будут прехорошенькими!

— Как тебе не стыдно, Мин?! Ты-то ведь замужем, причем счастливо!

— Господи, да кто в наши дни может утверждать, что счастлив в семейной жизни? А вдруг с другим ты была бы еще счастливее?

— Мин! Уж не хочешь ли ты сказать, что жалеешь, что не вышла за Чарльза?

— Нет… о черт! Не думаю… Господи, конечно нет!

Но я заметила, что она смутилась.

— Сейчас ты сама себе хозяйка. Сама решаешь, как тебе жить. А как только выйдешь замуж — все, конец. Замужество, если хочешь знать, это сплошные уступки. И поскольку ты уже больше не можешь лепить свою жизнь по своему усмотрению, так чтобы чувствовать себя счастливой, то тут уж приходится учиться извлекать удовольствие из того, что у тебя есть.

— Угу… только, знаешь, мне это немного надоело. Захотелось чего-то нового, интересного… волнующего. Чего-то такого… сама не знаю даже… но чтобы это изменило меня… сделало другим человеком.

— Надеюсь, тебе повезет, — с сомнением в голосе пробурчала Мин.

Три дня спустя покраска была окончена. Как оказалось, цвет был выбран исключительно удачно — чистый и нежный оттенок лепестков примулы просто радовал глаз. Полюбовавшись результатом своих трудов, я выпросила у Мин швейную машинку и поставила ее в кладовке, оборудовав там нечто вроде швейной мастерской, чтобы никому не мешать. Конечно, нелепо говорить о швейной машинке, когда речь идет о шитье занавесок, но в сарае было два огромных окна, а у меня в запасе оставалось всего два дня, чтобы все закончить. К тому же нужно было помнить, что сарай предназначается для детских игр, а шторы будут прочнее, если их сострочить на машинке. Мы выбрали для занавесок ткань, где по бледно-зеленому полю были разбросаны желтые и розовые розы, окруженные темно-синим вьюнком. Ткань я отыскала на чердаке. Когда-то это и были две огромные шторы, но нитки по шву давно уже расползлись, к тому же ткань слегка истрепалась по краям.

Возня с лодочным домиком захватила нас — едва покончив с готовкой, я мчалась туда и принималась за дело, поскольку Мин взяла на себя мытье посуды и вообще старалась помочь, чем только могла. Дорвавшись до утюга, она взялась выгладить мою единственную ночную рубашку. И когда прожгла ее, то расстроилась чуть ли не больше, чем я сама. Миссис Баттер делала все остальное, причем делала так, что придраться было не к чему. Выбрав момент, я предупредила Мин, что, скорее всего, через пару дней вернусь домой. Она расстроилась до слез.

— Знаю, что тебе пора возвращаться и что с моей стороны просто черная неблагодарность требовать, чтобы ты осталась. Но ты даже представить себе не можешь, как я буду скучать по тебе!

Я порывисто обняла ее. Слова были не нужны…

Во вторник к чаю явилась Вивьен. Я, как и обещала, испекла пирог, и до прихода Роберта мы непринужденно обсуждали, приятно ли знать заранее, что из тебя сделают мумию, и каково это, когда твои мозги извлекают через нос — тема, предложенная Вильямом. Роберт задержался, по вторникам у него было заседание клуба фотографов-любителей. Не успел он войти, как я заметила, что вид у него усталый и раздраженный. Оставалось только уповать на то, что у Вивьен хватит ума попридержать язык, выбрав более подходящий момент, чтобы высказать свое предложение.

— Делия считает, что я должна раскошелиться и отправить Вильяма в приличную школу вместо того большевистского змеиного гнезда, где он учится сейчас, но не понимаю, почему я должна жертвовать собой! — брякнула Вивьен. Я чертыхнулась про себя. Так и знала, что добром это не кончится.

— Никто от тебя этого и не ждет! — коротко фыркнув, оборвал мать Роберт.

Помрачнев, Вивьен сухо улыбнулась:

— Оставим это. Поразмыслив на досуге, я подумала, что ты бы мог взять на себя проверку моих счетов. Таким образом я бы сэкономила, рассчитав этого осла Уиллиса.

Роберт схватился за голову:

— У меня нет ни малейшего желания обсуждать это дело при всех.

Я встала, чтобы уйти.

— Нет, Делия, не уходите. Это ведь ваша затея.