Дом подруги

Роберт явно протягивал мне оливковую ветвь. Сказать по правде, я вдруг так обрадовалась, что на мгновение мне даже стало стыдно.

— Вчера я разозлился как черт — понимаете, мне была невыносима сама мысль о том, что Вильям нас обманывает. Это ужасно — знать, что твой собственный сын лжет, глядя тебе в глаза, таскает из дома вещи… словно мы враги ему…

— Понимаю. Любой отец на вашем месте чувствовал бы то же самое. Вы тут ни при чем, все это нормально. Мне просто не стоило так переживать. Видите ли, это моя ахиллесова пята — я слишком многое принимаю всерьез.

Роберт удивленно поднял брови:

— Вот уж никогда бы не сказал. На меня вы произвели впечатление человека, всегда уверенного в своей правоте. Мне бы и в голову не пришло, что вы переживаете. Тогда я вдвойне виноват.

Я с улыбкой покачала головой.

— Конечно, вы оказались правы насчет наркотиков, — тяжело вздохнув, продолжал Роберт. — Сначала Вильям все отрицал… потом сознался. Эх, бедняга! Видите ли, его дразнили… считали, что он задирает нос потому, что живет в большом доме. Старшие мальчики вечно гоняли его с поручениями, как собачку. Вот Вильям и старался стать таким, как они. Возможно, потому, что боялся. Честно говоря, я в растерянности…

Роберт с расстроенным видом тяжело опустился в кресло и подпер голову ладонью.

— И вы считаете, что это подходящая школа для Вильяма?!

— Я считаю, что это неподходящая школа для кого бы то ни было. Там правят бал зависть и желание унизить другого. Те, кто хочет выжить, должны быть как все. Им, как и их родителям, приходится глумиться над тем, что всегда было предметом уважения и восхищения, над величайшими человеческими ценностями… музыкой, литературой, историей. И все лишь для того, чтобы скрыть от других собственное невежество. Если бы вы знали, как мне порой тяжело!

Роберт скрипнул зубами и невидящим взглядом уставился в потолок. «Господи, да ведь он же Гамлет, — пронеслось у меня в голове. — Умный, тонкий, чувствительный — и при этом такой же нерешительный, как бедный принц Датский».

— Если я оставлю преподавание и стану управлять поместьем, Вильям сможет пойти в нормальную школу. Да, видимо, ничего не поделаешь. Я просто не имею морального права жертвовать сыном ради своего счастья.

— Думаю, наверняка есть и другой выход… только пока не знаю, какой.

— Спасибо вам, Диана. Спасибо за ваше великодушие. Вчера, после разговора с Вильямом, я долго не мог уснуть. Лежал… думал… снова и снова прокручивал в уме наш разговор. Злился, упрекал себя… и вдруг вместо Вильяма я подумал о вас. И только тут у меня впервые открылись глаза. Внезапно я понял, скольким я вам обязан. Вы открыли нам глаза на то, чего мы просто не замечали. Я ваш вечный должник, Диана. И тогда я дал слово, что найду вас и буду умолять вас простить меня. Но вы оказались еще более великодушны, чем я надеялся. Теперь, если я случайно забудусь, напомните мне этот наш разговор. А еще лучше — просто дайте мне пинка.

— Простите, Роберт. Ничего не выйдет. Видите ли, я страшная трусиха, поэтому бью только тех, кто слабее меня.

От души расхохотавшись, Роберт крепко сжал мою руку. Это был чисто дружеский жест, без малейшего намека на флирт, но когда я отняла свою руку, то еще долго чувствовала тепло и крепкое пожатие его пальцев.

— Ах да, совсем забыл, — с улыбкой спохватился он. — Вам приглашение — на бал в Сент-Лоренс. В следующую субботу. Мы с Мин тоже приглашены. Скажите, вы согласны?

— Что ж, считайте, что я согласна. А теперь… как насчет чая?

— Я сейчас приготовлю. Вообще говоря, это, пожалуй, единственное, что я умею делать — на кухне, разумеется.

Пока Роберт заваривал чай, а я нарезала хлеб для тостов, мы успели обсудить миссис Баттер. Мое описание рассмешило Роберта. Он даже сказал, что с нетерпением будет ждать возможности увидеть наше новое приобретение. Потом, сославшись на необходимость проверить тетради, Роберт поднялся к себе. А я пока разделала курицу, почистила картошку, собираясь ее поджарить, и начала готовить соус из сельдерея с яблоками. Мин и дети явились практически одновременно, и мы принялись обсуждать предстоящий бал.

— Почему бы нам не позвать заодно и Чарльза? — предложила Мин.

— Чарльз, если ты помнишь, — ответила я, — к этому времени уже уедет в Южную Африку. Так что придется мне, видно, искать для этого кого-то другого.

— Можешь потанцевать с Робертом, — великодушно предложила Мин, — только с Чарльзом было бы сексуальнее. Ой, представляю себе, как будет шокирована бедная мисс Мингот! Глупышка сохнет по Роберту бог знает сколько лет. Держу пари, она просто взбесится от ревности! Сколько раз я уже просила его нагрубить ей — может, хоть тогда она обидится и найдет себе кого-то другого.

— Это вы о чем? — поинтересовался, входя, Роберт. — Кажется, я слышал свое имя? Между прочим, а где тосты? Неужели ничего не осталось?

— Я как раз рассказывала Дэйзи о мисс Мингот. Бедняга краснеет как помидор всякий раз, как видит тебя. А когда ты в прошлый раз подал ей чашку чаю, я уж перепугалась, как бы эта дурочка не хлопнулась в обморок.