Дом под саваном

Чай взбодрил меня. Появившаяся Мари-Клер помогла мне умыться и переодеться. Надев свежее платье и причесав волосы, я более внимательно осмотрелась по сторонам. Комнаты были очень красивыми. В них отсутствовала элегантность лондонских гостиных, но каждый предмет дубовой мебели являлся старинным произведением искусства. Длинные бархатные шторы на окнах и у кровати делали интерьер еще более впечатляющим. Я отодвинула одну из штор и посмотрела в ночь; мне показалось, что я увидела вдали огни Рая и Уинчелси.

Через несколько минут из гардеробной вышел Аксель. Лакей побрил его второй раз за этот день; на моем муже был серый пиджак с прямыми фалдами, полосатый жилет и длинные бежевые бриджи французского покроя с разрезами выше щиколоток. Аксель выглядел даже слишком элегантно для человека, находящегося в сельском английском доме. Возможно, с беспокойством подумала я, мой туалет чересчур наряден для этой обстановки. Я поспешно посмотрела на себя в зеркало. Не успев сделать какое-то заключение, я услышала голос Акселя:

— Слава богу, что ты не выглядишь, как Элис!

Он явно пытался загладить свою резкость в Рае.

— Я прилично одета? — спросила я, желая услышать слова одобрения. — Я не хочу произвести плохое впечатление.

— Если ты сейчас сменишь платье, я рассержусь, — заявил он. — В таком наряде ты не можешь произвести плохое впечатление.

Мы спустились в салон.

Когда мы вошли в комнату, Элис вязала. Я помню мое удивление, потому что все женщины, которых я знала, коротали время с помощью шитья; я никогда не видела, как вяжут. Рядом с Элис на диване сидела полная девушка с прыщавым лицом; она казалась близорукой. Очевидно, это была Мэри, подопечная Роберта Брэндсона, о которой говорил мне Аксель. Я перевела взгляд с двух некрасивых женщин на третью, сидевшую у камина на стуле с высокой спинкой. У нее было поразительное лицо — возможно, не столь красивое и привлекательное, как у моей мамы, но все же прекрасное, с черными волосами, тронутыми на висках сединой, и широкими раскосыми глазами, напоминавшими глаза Неда. Ей было лет сорок пять.

Когда мы вошли в комнату, она встала и приблизилась к нам; каждое ее движение свидетельствовало о том, что она является главным персонажем этой сцены.

— Ну, Джордж, — обратилась она к Акселю, — тебе потребовалось десять месяцев, чтобы найти жену-англичанку, но, должна признать, твоя неторопливость привела к отличному результату! Твоя супруга очаровательна.

Она привлекла меня к себе и расцеловала в обе щеки своими прохладными сухими губами.

— Добро пожаловать в твой новый дом, дитя.

Мне не понравилось ее обращение «дитя», но я сделала реверанс, приветливо улыбнулась и пробормотала слова благодарности.

— Здравствуй, Эстер, — обратился Аксель к мачехе, не поцеловав ее, и я решила, что он не питает теплых чувств ни к одному члену семьи. — Ты выглядишь значительно лучше, чем в последний раз, когда я видел тебя.

— Пожалуйста, Джордж, не напоминай мне о страшных днях следствия... Мэри, подойди сюда — ты ведь не прикована к дивану, нет? Так-то лучше... моя дорогая, это — Мэри Мур, крестная дочь моего мужа, она живет с нами — о, наконец-то появился Вир! Где ты был, Вир? Джордж и его жена только что спустились сюда.

Он оказался худощавым и бледным. Похоже, Вир унаследовал телосложение матери, но больше ничем на нее не походил. Его волосы и ресницы были светлыми, а кожа — почти по-женски нежной. Самое сильное впечатление произвели на меня его темно-синие глаза; я обратила на них особое внимание, поскольку его улыбка совсем их не затронула, они остались бесстрастными.

— Привет, Джордж, — сказал он, и я заметила, что он говорил на безупречном английском, однако в его голосе, как и в глазах, отсутствовала теплота. — Мы уже начали думать, что ты не вернешься в Хэролдсдайк.

Он произнес эту фразу без всякого разочарования. Также в его голосе не прозвучала и радость. Странное отсутствие эмоций смутило меня.

Нас представили друг другу; он ответил на мое приветствие любезно, но я по-прежнему чувствовала себя в его обществе неловко. Мы побеседовали минут десять в этой изящной, хорошо освещенной комнате, затем дворецкий объявил, что ужин подан, и мы прошли в столовую. Я проголодалась за время долгого путешествия и обрадовалась, увидев, что нас ждет полноценная еда, а не традиционный шестичасовой чай. Мы обедали днем где-то у границы Суссекса, с тех пор прошло много времени.

В столовой стоял подсвечник, яркий свет падал на серебро. Аксель без колебаний сел во главе стола, а я остановилась, боясь обидеть кого-то.

Аксель нахмурился и едва заметным жестом указал мне на противоположный край стола. Я быстро прошла к стулу и поспешно села.

Я не поняла, что вызвало у всех растерянность. Я начала гадать, какую ошибку я совершила. Вир, внезапно оказавшийся справа от меня, пробормотал:

— Ты не будешь читать молитву?

Я молчала.

— По-моему, нет нужды читать молитву чаще одного раза в день, — сказал Аксель со своего места. — Моя жена привыкла читать молитву только за обедом.