Дом П

– Да вот, Лид, не пойму. Что это за странная салфетка у нас под дверью лежала? С одной стороны в комок скатана, с другой – прутиком торчит.

– Погоди, глаза возьму!

«Глазами» бабушка Лида называла свои очки.

Надела она очки и вдруг воскликнула:

– Боже мой! Это же цветок!

– Какой цветок? – не поняла бабушка Женя, повертев в руках странную салфетку.

– Роза! Ты, что, не видишь? Комок – это бутон, а прутик – это стебелёк!

– Надо же, и правда. Думаешь, её кто-то уронил в коридоре?

– А она посреди коридора лежала?

– Нет, под дверью.

– Выходит, её кто-то не уронил, а подложил.

– Кто же?!

– Не знаю. Но понимаешь, что это значит?

Бабушка Лида разволновалась. Она соскочила с кровати и подошла к бабушке Жене. Села рядом на кровать и взяла бабушку Женю за руки.

– Это значит, что… В тебя кто-то влюбился! И он подкладывает тебе под дверь цветы.

– Придумала тоже, – фыркнула бабушка Женя. – Кто же в меня влюбится? Я тут всего неделю!

– Вот именно! – сказала бабушка Лида, и глаза её сияли. – Мне никогда никто не подкладывал цветов, а я здесь уже года три лежу! Значит, влюбились в тебя!

– Но кто?!

– Не знаю, – пожала плечами бабушка Лида, – надо это выяснить! Который час? Вот на завтрак пойдём и выясним!

За завтраком бабушки придирчиво разглядывали всех мужчин, которые сидели рядом с ними. Всего их было трое.

Один – тот самый вредный старикан, который отнял пульт у бабушки Жени, и его она старалась не разглядывать: ей была неприятна даже мысль о том, что он может быть тем, кто в неё влюбился.

Ещё был тихий-тихий сухой старичок, в прошлом главный инженер завода. Он всех стеснялся, и трудно было себе представить, что он крадётся ночью, чтобы подложить кому-то розу под дверь. И был ещё один, с костылями, тот самый Семён Павлович, про которого бабушка Лида в первый же день сказала: «Болячковый чемпион». Но рядом с ним сидела лохматая рыжая старушка. Она свирепо смотрела на всех бабушек, которые смели глянуть на Семёна Павловича.

– Ещё есть директор, – напомнила бабушка Лида шёпотом.

Бабушка Женя подавилась кашей и закашлялась.

– Ты что? – возмутилась она. – Он мне в сыновья годится!

– И его заместитель.

– А этот, кстати, может быть, – задумчиво сказала бабушка Женя, – я тут недавно его от падения спасла. Так что он, может, просто в благодарность розу сплёл и под дверь подкинул.

– Отлично, – обрадовалась бабушка Лида, – значит, устроим настоящее расследование. Узнаем, кто подложил тебе розу и кто в тебя влюбился!

Последнюю фразу она произнесла слишком громко. Все обернулись и уставились на бабушку Женю. Та покраснела и поспешила вылезти из-за стола, так и не доев кашу.

Однако бабушка Лида не оставила её в покое. Целый день они сидели в засаде возле кабинета директора. То есть сидели-то просто на стульях, но ловко прикрывались газетами. Бабушка Лида ещё хотела проделать в газетах дырки, чтобы было виднее, что происходит, но бабушка Женя сказала, что это уже чересчур. Хватит и того, что каждый раз, когда Миша вызывает или выгоняет своего щуплого заместителя, они внимательно разглядывают его, и он теперь пугается их ещё больше, чем своего строгого директора.

– Лид, – взмолилась наконец бабушка Женя, – давай напрямую у него спросим! Он розу подложил или нет?

– Так он тебе и ответит! – пробурчала бабушка Лида. – Это слишком длинный вопрос. Он придумает какой-нибудь хитрый обманный ответ, и всё! И мы никогда не узнаем правду.

– Давай я коротко спрошу?

– Как – коротко?

– Например: «Это ваша роза?»

– Нет, это длинно!

– Хорошо, вот так: «Роза – ваша?»

– Давай ещё короче: «Это вы?» – предложила бабушка Лида. – Причём спрошу я. Это будет неожиданно, собьёт его с толку и заставит сказать правду.

В этот момент заместитель вышел из кабинета директора. Бабушка Лида неожиданно отбросила в сторону газету и крикнула на ухо бедному заместителю:

– Это вы?!

– Ик! – с ужасом отозвался заместитель.

– То есть? – строго спросила бабушка Лида.

– Ик! – снова икнул заместитель и нырнул обратно к директору.

– Бежим, – шепнула бабушка Женя бабушке Лиде, и, взявшись за руки, они помчались к своей комнате.

Закрылись, прислушались.

– Что ты ерунду говоришь? – послышался громкий голос директора. – Какие старушки, где? У тебя галлюцинации? Ну и что, что газеты лежат. Мало ли кто их бросил! Да перестань ты икать!

А бедного заместителя не было даже слышно. Наверное, всё икал да икал, испугавшись вопроса бабушки Лиды.

– Бедный, – проговорила бабушка Женя.

– Ты в него тоже влюбилась? – с подозрением спросила бабушка Лида.

– Нет!

– Тихо! – велела бабушка Лида и прислушалась.

– Хорош икать, Антон, – послышался голос Миши, – пошли, я тебе лимонад куплю в ларьке. Говорят, пузырьки от икоты помогают.

Бабушка Лида приоткрыла дверь и вдруг пшикнула, как бутылка с газированной водой. Метнулась вперёд, нагнулась, что-то с полу подхватила и обратно – бегом.

– Салфетка! – воскликнула она. – Смотри! Такая же, из какой розу скрутили!

– Точно, – прошептала бабушка Женя, – но кто из них её обронил?

– А-апчхи! – вдруг послышался голос Миши из коридора. – Фу ты, ёлки! Я ж клал салфетку в карман! Где она? А-апхчи!