Дом отважных трусишек

Папа писал, что купил Наде куклу, которая сама умеет шагать. На коробке так и написано: «Шагающая кукла». Надя хоть и третьеклассница, а любит играть в куклы до сих пор. Кроме коллекции спичечных этикеток, они с папой решили собирать не совсем обычных кукол. У них есть уже кукла-ползунок, которую стоит завести и положить на пол, как она сама поползёт. Кукла, отворачивающаяся от ложки с кашей, а бутылочку с молоком она сосёт охотно. Кукла «Ладушки». Стоит ей нажать на живот, и она сама будет хлопать в ладошки. Теперь к ним прибавилась ещё шагающая кукла.

Надя не выдерживает и кричит девочкам:

— Папа подарил мне куклу, она сама шагает!

— У меня есть кукла, которая любит сосать соску, — объявляет Олечка. Если соску вынешь, кукла расплачется.

— Подумаешь, куклы, — усмехается Галя-Цибуля, — мы уже взрослые, чтобы играть в них. Вот мне папа купил платье, расшитое серебром.

— И я в куклы уже не играю, — говорит Олечка, — я только укладываю их спать.

Все, и вошедшая в палату дежурная медсестра, смеются.

— Час посещения кончается, — говорит она, — поторапливайтесь, мамы.

— Как, уже прошёл час? — удивляются девочки и мамы. — Даже ни о чём поговорить не успели!

— В воскресенье договорите, — улыбается сестра и, дождавшись, когда мамы простятся с девочками, уходит вместе с ними.

— Поскорей бы пришло воскресенье! — вздыхает вслед своей маме Олечка.

Все девочки согласно кивают головами.

Глава тринадцатая. Первая

Едва Надя проснулась на следующее утро, как старшая сестра предупредила ее:

— Сегодня, за час до обеда, пойдешь на разбор. В тот же кабинет на втором этаже, где была. Помнишь?

— Помню, — ответила Надя, а Галя-Цибуля перестала массировать свою ногу выше аппарата и сказала медсестре:

— Ермакова уже была на разборе, зачем же опять?

— Значит, её нужно посмотреть ещё раз, — ответила сестра.

— Тебя, наверное, хотят показать кому-нибудь из приезжих врачей до операции, — предположила Варя. — Мы же все оперированные.

Надя уже не боялась разбора: пусть смотрят, если нужно.

Ровно за час до обеда она пошла на второй этаж, в кабинет, где была три недели назад. Вошла в приёмную перед кабинетом, а в ней никого. Уж не напутала ли сестра; в прошлый раз столько ребят было! Чтобы не терять время, Надя всё же разделась и стала ждать врачей в майке и трусиках. Тут пришла в приёмную уже знакомая ей медсестра с длинными, красивыми ногами и рассмеялась, увидя Надю в таком виде:

— Одевайся скорее и идём!

Надя торопливо надела носки, тапочки и пошла за сестрой по длинному, изгибающемуся, как змея, коридору. Сердце у неё застучало часто-часто:

«Куда это её ведут?»

Медсестра с Надей спустились вниз и пошли в главное здание. Там сестра тихонечко постучала в дверь с надписью: «Директор».

— Да, да, входите, — услышала Надя из-за двери уже знакомый ей голос главного доктора.

Они вошли, и главный доктор указал Наде на стул, но Надя продолжала стоять.

— Садись, садись, — приветливо сказал Кирилл Андреевич, — у нас будет большой и секретный разговор. — Сестра вышла, а он спросил Надю: — Ты что-нибудь читаешь сейчас в больнице?

— Читаю, — ответила Надя, удивляясь такому немедицинскому вопросу, — я взяла в библиотеке «Потешные сказки».

— Значит, ты любишь читать весёлое? — уточнил Кирилл Андреевич.

Надя засмеялась, а потом ответила:

— Мне и грустные книжки тоже нравятся, вроде «Дикой собаки Динго», и ещё героические.

— Тогда ты читала о Зое Космодемьянской и о молодогвардейцах? — снова спросил её главный доктор.

— Читала. А «Молодую гвардию» я ещё в кино видела. Очень тяжёлый фильм. Они все там погибают.

— А ты могла бы выполнить такое же опасное задание, какое выполняли они?

— Флаги в занятом фашистами городе развесить? — спросила Надя.

— Ну, хотя бы флаги… — улыбнулся Кирилл Андреевич. — Ведь это было очень опасно и рискованно.

Надя подумала и покачала головой:

— Нет, я бы не пошла. Ведь они все быстро бегали, а я не могу. Меня тут же бы патруль поймал.

— А если бы у тебя были здоровые ноги? — спросил Кирилл Андреевич.

— Тогда конечно, — кивнула головой Надя, — Но ведь сейчас нет войны.

— А разве героические поступки можно совершать только в военное время? — серьёзно спросил её главный доктор. — А космонавты? А исследователи Северного полюса?

— Я видела в Москве, на Речном вокзале, мальчика с медалью «За спасение утопающего», — припомнила Надя.

— Вот видишь, — обрадовался её словам Кирилл Андреевич, — а есть и другие подвиги, о которых знают немногие, но пользу человечеству они приносят огромную. Один советский врач изобрёл сыворотку против тяжёлой, почти неизлечимой болезни и испытал её на себе. К сожалению, он умер, но его ученики выяснили, что убило исследователя, и смогли сделать сыворотку, которая стала спасать людей.

— Как жалко, что он умер, — вздохнула Надя.