Исабель позвонила Селии.
— Рада слышать, что ты жива, — сказала Селия. — Ты ела?
— Ты можешь сделать мне одолжение?
— Ты не ответила.
— Селия, прошу тебя.
— Ладно. Что?
— Ты как-то сказала, что Джоэль и Джавад могут получить доступ к личным данным в Сети.
— Да. А ты пришла в ужас, если я правильно помню.
— Да ладно, — Исабель откашлялась. — Ты не могла бы узнать, что они могут накопать о Питере, чем он занимался, когда попал в ИИП?
— Вот так поворот.
— Пожалуйста, Селия.
— Хорошо, — судя по голосу, Селия была в растерянности. — Я перезвоню.
И через сорок минут она перезвонила.
— Проверь свою электронную почту, — даже не поприветствовав, сказала она.
— Что? Что они нашли?
— Пожалуйста, просто посмотри почту, — у Селии дрожал голос.
Почтовый ящик был забит до отказа. Джоэль переслал ей дюжины статей и выдержек о работе Питера в качестве научного ассистента. Он принимал участие в исследованиях по материнской депривации шимпанзе, а позже изучал стрессовое состояние в связи с иммобилизацией. Он забирал новорожденных шимпанзе у их матерей, помещал их в клетки с проволочной или махровой «мамой» и засекал разницу в сроках, через которые умирали детеныши в каждой группе. Он сажал шимпанзе на деревянные стулья, где они были лишены возможности двигать головой, руками и ногами, туловище их тоже было привязано, и держал их в таком положении неделями. И все ради того, чтобы прийти к поразительному выводу — обездвиженные обезьяны испытывают возрастающий стресс.
Исабель смотрела на фотографии связанных обезьян, ей было дурно от ощущения дежавю. Она уже видела эти фото. Такие же крепили на шесты Гари и его компания и размахивали ими, как плакатами. То, что протестующие появились возле лаборатории год назад, вдруг обрело смысл — тогда же приняли на работу и Питера. Питер не рассказывал подробностей о своем пребывании в Рокуэлле и называл свои исследования неинвазивными. Исабель предполагала, что технически они были неинвазивными, если под этим имеется в виду, что вы не ввинчиваете шурупы в головы обезьянам и не вырезаете у них кусочки внутренних органов. Питер вел себя с бонобо жестче, чем другие сотрудники лаборатории, но она всегда думала, что это просто свойство альфа-самца. И тут Исабель накрыло чувство вины — именно это качество Питера она и находила привлекательным.
Она влюбилась в похитителя детей, в мучителя, в убийцу. Она открылась ему, занималась с ним любовью, готовилась прожить с ним жизнь, даже родить ему детей. Он рассказывал ей о своей работе то, во что она должна была поверить, и она наивно поверила.
Неудивительно, что какая-то шимпанзе откусила ему большую часть пальца. Исабель пожалела, что она не откусила ему яйца.