Дом Ночи

Девочка сутулилась, и от этого позвонки на загривке сильно выпирали. Она вообще оказалась страшно худой: ребра торчали, живот ввалился, колени и локти выглядели распухшими. Впервые в жизни Кати по-настоящему поняла, что означает выражение «кожа да кости». Кати оторвала ее от трапезы: губы и подбородок почернели от рыбьей крови. Таким же черным оказался и ее глаз — без белков и радужки, сгусток влажной темноты в глазнице. Словно глаз слепца, но при этом Кати почувствовала ее взгляд. Рот странной девочки скривился, и Кати увидела мелкие острые зубы. Много зубов, гораздо больше, чем полагается человеку.

Кати стало дурно; новый страх забурлил в животе — еще чуть-чуть и выплеснется криком. Она нутром чувствовала исходившую от этого существа опасность. Кати попятилась. Что делать? Бежать? Но она была слишком вымотана и сомневалась, что у нее хватит на это сил. Как и на то, чтобы защитить себя, если это существо вздумает на нее напасть.

Девочка на мосту напряглась, как перед прыжком. Рыбина выпала из длинных пальцев и закружилась кверху брюхом в темно-охристой воде.

— Кос-сточки…

И в тот же момент что-то стукнуло о черное бревно моста. В том самом месте, где секунду назад сидело жуткое существо. Все произошло так быстро, что Кати не сообразила, что случилось, и ошалело вытаращилась на длинную стрелу с пестрым оперением. Стрелу, предназначавшуюся для девочки на мосту… Но каким-то немыслимым образом той удалось увернуться. Кати лишь успела заметить, как скользнуло под водой длинное белое тело и исчезло. Мгновение, другое, но девочка не выплыла — ни ниже по течению, ни на другом берегу.

— Ушла! — прозвучал раздосадованный голос.

Кати обернулась. За спиной, всего в пяти шагах, стояла Ива: лицо напряжено, губы поджаты, тонкая жилка дрожит на шее, а в руках — натянутый лук. Очень медленно она опустила оружие, но стрелу с тетивы не убрала.

— Ты что здесь делаешь? — спросила она.

У Кати все закружилось перед глазами. Она не обрадовалась этой встрече, радость — неправильное слово. Чувство было такое, словно она падала в бездонную пропасть, а в самый последний момент кто-то поймал ее за руку.

— Ива… — выдохнула она, упала на колени и расплакалась.

Терновые псы

— Ну же, ну… Упокойся…

Ива, смущенная и растерянная, гладила Кати по спине. А та, уткнувшись лицом ей в грудь, рыдала навзрыд. Ее колотила дрожь, и немудрено, учитывая, как легко она была одета и во что превратилась ее одежда. Впрочем, Ива подозревала, что дрожит Кати не от холода. До сих пор Ива и словом не обмолвилась про рожки на голове у подруги, хотя заметила их сразу.

— Как ты меня нашла? — наконец спросила Кати, отстраняясь, но продолжая цепляться за нее двумя руками.

— По следам. — Ива пожала плечами. — Это было несложно — ты ломилась через лес, как лось… Ой… Прости, я не хотела тебя обидеть.

Но было поздно — по опухшим щекам девочки вновь покатились слезы.

— Я не лось! — Кати зашмыгала носом.

— Нет, я просто…

— У меня рога, — сказала Кати, неожиданно серьезным и спокойным голосом. — Ты их видишь?

Ива выдержала короткую паузу.

— Да, — кивнула она. Какой смысл обманывать? Рога от этого не исчезнут.

— Почему? — простонала Кати. И прежде чем Ива успела хоть что-либо сказать, продолжила: — Это потому, что я танцевала, да?

— Наверное. Я не знаю… Роза говорила, что это не наш танец. Может быть, олени тебя прокляли? А может быть, благословили. Решили, что ты достойна быть одной из них.

Кати уставилась на нее во все глаза и вдруг заорала, срываясь на визг:

— Но я не хочу!!! Я не хочу быть чертовым Бемби! Я… Я ненавижу Бемби!

Ива захлопала ресницами, не понимая, о чем она говорит. А Кати не унималась:

— Это ты! Ты виновата! Это из-за тебя, я… — Изо всех сил она ударила Иву кулаком в грудь. Но тут же лицо ее переменилось, и она запричитала: — Прости, прости, прости! Я не хотела, я просто…

— Все хорошо. — Ива осторожно погладила ее по спине.

— Я хочу домой, — всхлипнула Кати. — К маме и папе.

— Давай я проведу тебя, — сказала Ива. — Здесь недалеко, на самом деле.

На эти слова Кати отпрянула:

— Нет! Нельзя!

— Почему? — искренне удивилась Ива.

— Ты не понимаешь? Я не могу вернуться, когда у меня эти… эти…

Она дотронулась до рожек на макушке и отдернула руку. Лицо ее перекосило, и ямочки на щеках совсем пропали.

— Я больше не человек. Я не могу вернуться к людям…

— Глупости. — Ива тряхнула челкой. — Ты была человеком и человеком осталась. Подумаешь — рога! Что с того? У меня есть друг, у которого тоже есть рога…

— Нет, нет, нет, — Кати замотала головой. — Я урод, чудовище… На меня все будут показывать пальцем, обзывать. Маме будет стыдно брать меня за руку. У нас в школе был мальчик с волосатой родинкой на носу…

Она замолчала, и Ива так и не узнала, чем же ужасна родинка на носу. Поджав губы, Ива думала примерно с минуту.

— Вот что, — наконец сказала она. — Надо идти к Матушке.

— А она поможет? — с надеждой спросила Кати.

— Не знаю. Возможно… А если нет, ты всегда можешь оставаться в нашем доме. Там никто не будет обижать тебя из-за каких-то рогов.