Дом Ночи

— Это и есть твой дом? — шепотом спросила Кати. В ее голосе прозвучали и страх, и ужас, и восторг, и восхищение, и удивление, и радость. Похоже, Кати не верила, что все это происходит на самом деле.

— Это дом Матушки, — ответила Ива.

— Клевый, — протянула Кати. — Он похож на дом с привидениями из книжек ужасов. И… Не знаю. Мне кажется, я его когда-то видела. Или он мне когда-то снился?

Они подошли к воротам, и в тот же момент высокая и темная фигура шагнула им навстречу.

— Ты где шлялась, маленькая чертовка? — послышался масленый голос Доброзлой Поварихи. У Ивы отлегло от сердца: судя по голосу, Роза была в добром обличии. — Неделю будешь… Эй! А это еще кто?

Темной громадой Повариха нависла над Кати, точь-в-точь великан-людоед, склонившийся над добычей. В белках выпученных глаз отражалась пляска огней. Ива услышала запах Кухни — сладковатый и пряный, уютный и дикий, запах свежей выпечки и свежей крови. Роза улыбалась, причем дружелюбно, но у нее были очень большие зубы. А Кати, как ни крути, еще не умела читать лица Поварихи и понятия не имела, когда действительно стоит бояться.

Девочка сжалась, должно быть, пытаясь превратиться в маленькую мышку и юркнуть в ближайшую норку. Но затем вдруг резко вскинула голову и посмотрела Розе в глаза.

— Я Кати, — пискнула она, прежде чем Ива ответила за нее. — Кати Макабреску.

Не отпуская руки Ивы, она попыталась сделать реверанс, чем тронула Повариху до глубины души: Роза ценила хорошие манеры. Она расплылась от умиления.

По случаю Праздника Повариха надела лучшее из своих платьев: черное, с накрахмаленным белым воротником и белым передником. На толстой, валиками, шее — ожерелье из стеклянных бусин. Однако на поясе все так же звенели ножи, блестящие и ржавые, в пятнах свежей и засохшей крови.

— Я встретила ее в лесу, — сказала Ива.

Повариха кивнула, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Она продолжала разглядывать Кати, склонившись чуть ли не к самому ее лицу. Даже принюхалась.

— Что за беда привела тебя в этот дом, малышка?

— Беда? — растерялась девочка. — Ива сказала, что у вас сегодня Праздник, и… И я попала в сказку, а в сказках…

Роза громко фыркнула, будто вода попала ей в нос.

— Нельзя просто так найти этот дом. — Она покачала головой. — Только большое горе могло привести тебя сюда — то, что случилось, или то, что должно случиться… Большая потеря.

Она подняла глаза и посмотрела на Лес за спинами девочек. Но что можно разглядеть в сгустившейся темноте?

— Что значит «большая потеря»? — спросила Кати. Лицо ее стало серьезным и хмурым.

Повариха вздрогнула, словно она успела задремать, а слова Кати вырвали ее из земли сновидений. Громко звякнули ножи на поясе.

— Ты поймешь, — проговорила она, но затем на ее губах вновь появилась улыбка, — добрая, хотя и жутковатая. — Проходите. Вы как раз вовремя. Праздник вот-вот начнется.

Она посторонилась, пропуская девочек во двор, сама же осталась стоять у ворот. Ива с Кати пошли к накрытым столам.

— Наверное, она про малыша? — спросила Кати, все еще раздумывая над словами Поварихи. — Того, который умер? Или про то, что мы уехали из дома?

Ива пожала плечами. Кто знает? То, что случилось, или то, что должно случиться… Какая же потеря привела ее саму в дом Матушки Ночи?

Жильцы дома поворачивались в сторону девочек. Кто-то приветствовал их — взмахи, кивки, вежливые поклоны, другие не обращали на них никакого внимания. Профессор Сикорский привстал, опираясь о подлокотники кресла. Челюсть его упала, но тут же захлопнулась, и он обессиленно рухнул обратно. Самой Матушки во дворе не оказалось.

— Смотри, — зашептала Ива, представляя Кати жильцов. — У крыльца в синей форме стоит Юстас, он лейтенант Пропащего Батальона. А собака, которую он гладит, это вовсе не собака, а сумчатый волк — видишь полоски? Его зовут Кинджа… Эх! Жаль, что сегодня нет крестного! Рядом с бочкой — это Некто Тощий. Он…

— Ай! — вскрикнула Кати и запрыгала на одной ноге. — Меня кто-то укусил! Или уколол…

Ива опустила взгляд, но успела заметить лишь движение травы: там, где что-то было, уже ничего не было.

— Чертополохи! — сказала Ива с презрением. — Мелкие мерзавчики! Только и умеют, что делать гадости. А вон там, посмотри…

В этот момент открылась входная дверь, и на крыльцо вышла Матушка Ночи. Длинное платье из мягкого шелка переливалось всеми оттенками темноты — чернее черного, синее синего. Такого же цвета, как и ее бездонные глаза. В одной руке Матушка держала керосиновую лампу, в другой — незажженный факел, обмотанный серой тряпицей.

Голоса во дворе разом стихли. Матушка обвела взглядом жильцов, молча приветствуя всех и каждого. На мгновение ее глаза задержались на Кати, но если Матушка и удивилась, это никак не отразилось на бледном и красивом лице.

— А вот и Матушка! — обрадовалась Ива.

Кати громко сглотнула:

— Но у нее… У нее же… У нее шесть рук!