Дом Неба и Дыхания

Она смывала косметику и расчесывала волосы, одновременно напрягая память. Из-за двери доносились мужские голоса. Брайс не обращала на них внимания. Она переоделась в пижаму. Живот заурчал от голода.

Мысли снова вернулись к Эмилю. Голодает ли он? Тринадцать лет. По сути, еще ребенок, а не подросток. Ребенок, лишившийся семьи и успевший настрадаться в одном из самых отвратительных лагерей. Он наверняка напуган. Травмирован психологически.

Брайс надеялась, что Зофи жива. Не потому, что мятежница располагала какими-то сведениями и обладала уникальными силами. Тогда у Эмиля будет хоть кто-то близкий. Осколок семьи. Сестра, любящая его просто как брата, а не за его необыкновенные силы, ставшие причиной уничтожения их далеких предков.

Брайс хмуро посмотрелась в зеркало. Потом перевела взгляд на мятую пачку листов, переданных Тарионом. Переписка между Зофи и Даникой и несколько писем, написанных ею Эмилю, и его ответов.

В первом случае все было так, как и говорил Тарион. Одни туманные намеки и иносказания.

Но письма Зофи и Эмиля…

«Мне понадобилось уйти, и я не досмотрела твою игру до конца, – писала Зофи брату более трех лет назад. – Но мама сказала, что вы выиграли. Поздравляю! Ты действовал потрясающе!»

«Вроде бы, – скромно отвечал ей Эмиль. – Вот только два мяча пропустил».

Зофи ответила ему совсем поздно – в три часа ночи, как будто сидела над учебниками допоздна или развлекалась с друзьями: «Я однажды играла в солнечный мяч и пропустила целых десять! Ты играешь гораздо лучше меня:)».

«Спасибо, сестренка, – ответил ей утром Эмиль. – Скучаю по тебе».

Брайс с трудом сглотнула. Вполне обычная переписка, свидетельствующая о нормальной жизни приличной семьи.

Что произошло с этой семьей потом? Как Эмиль оказался в Кавалле? Она не хотела этого знать, и тем не менее… Брайс заново перечитала письма. Обычная переписка брата и сестры, которые нежно любили друг друга.

Многие ли из тех, кто нынче искал Эмиля, действительно хотели помочь мальчишке? Не использовать его в своих целях, а просто защитить? Возможно, он и Зофи действительно встретятся в потаенном месте, указанном Даникой. Возможно, им повезет, и там их не найдут.

Даника всегда помогала тем, кто в этом нуждался. Включая Брайс.

Во время весенней атаки на город, когда Брайс бежала к Лугам Асфоделя… она испытывала те же чувства, что и сейчас. Эмилю требовалась помощь, и она не отойдет в сторону, как советовал Тарион. Просто не сможет отойти.

Но какую роль играла во всем этом Даника? Вопрос совсем не праздный. Она должна выяснить.

Ее желудок вновь протестующе заурчал. Да, она с утра ничего не ела (мороженое не в счет). Вознеся молчаливую молитву Ктоне и попросив оберегать Эмиля, Брайс вернулась в гостиную и объявила:

– Я заказываю пиццу.

– Присоединяюсь, – подхватил Рунн, словно его приглашали остаться.

Брайс ничего ему не сказала. Дверь комнаты Ханта была плотно закрыта.

Если ей требовалось побыть наедине с собой, у Ханта это займет гораздо больше времени.

Хант вошел в душ и дрожащей рукой открыл воду. Гул и плеск воды обеспечивали ему столь необходимый белый шум – барьер, отгораживающий от мира за пределами ванной. Бросив Холстрому и Данаану, что ему нужно пополоскаться, он ушел. И плевать он хотел, как они к этому отнеслись.

Хант снял с себя форму, едва замечая ссадины на лице и ребрах. Стычка с Поллуксом почти выветрилась из памяти.

Ему было не унять дрожь, не остановить потоки кислоты, мчавшиеся по венам вместо крови, отчего каждый вдох давался ему с трудом.

Проклятый Тарион. Глупый, самонадеянный придурок. Угораздило же русала втянуть их, и прежде всего Брайс, в свои поиски. Возможно, Речная Королева и не якшается с Офионом, но Эмиль был и остается братом мятежницы. Скорее всего, и Даника была тайной мятежницей. Это опять толкало его и Брайс в орбиту Офиона.

Понятное дело, услышав о возможной причастности погибшей подруги, Брайс уже не могла отстраниться. Глупо обижаться на нее за это. Его как раз и восхищала в Брайс готовность прийти на помощь, но… долбаный Хел!

Хант шумно вдохнул, вошел под теплые струи душа и тут же сжал челюсти. Его кровь наполнялась громом, тащившим за собой воспоминания.

Последнее совещание в военной палатке Шахары… кровавый хаос сражения… его оглушительный крик над погибшей Шахарой, когда вместе с нею умерла и часть его сердца… И нестерпимая телесная боль, когда ему медленно, жилка за жилкой, отпиливали крылья…

Он снова шумно вдохнул. По крыльям прошла дрожь, словно эхо тогдашней боли.

Он не допустит, чтобы это повторилось. Если все случившееся с ним было ради того, чтобы попасть сюда и встретиться с Брайс, теперь, когда они встретились, он должен знать, когда выйти из чужой игры и уберечь Брайс.

Но ему было не найти нужных слов. Хант сосредоточился на дыхании, на ощущении скользких плиток под ступнями и струйках воды, стекавших по крыльям.

До чего же теплая вода по ощущениям похожа на кровь. Он не мог отделаться от этой мысли.

Через полчаса все четверо сидели за обеденным столом, глядя на четыре коробки с пиццей.