Дом Неба и Дыхания

– Я должен был бы находиться в том месте. – Рунн откинулся на подушки и вперился в бесконечную темноту над головой. – Тогда бы ей не понадобилось жертвовать собой.

– И ты бы отдал жизнь ради спасения огненной спрайты?

В вопросе не было снисходительной насмешки. Одно лишь любопытство.

– Да. Отдал бы. – Он перевел взгляд на собеседницу. – Сегодня мы передали твои сведения по назначению. Чуть не попались в хищные лапы, но все обошлось.

– В чьи лапы? – слегка приподнявшись, спросила агент.

– Мордока. Лани. Гарпии.

Ясный День замерла. Ее пламя потускнело, став фиолетово-голубым.

– Они смертельно опасны. Все трое. Если бы вас схватили, мгновенная смерть была бы редкой удачей.

– Представь себе, я это знаю. – Рунн закинул ногу на ногу.

– Мордок – чудовище.

– Лань с Гарпией ничуть не лучше.

– Они все… Где ты сейчас?

– В Лунатионе, – немного помедлив, ответил Рунн. – Тебе было бы достаточно заглянуть в новости, и ты бы узнала, где сейчас эта троица.

Она качнула головой. Пламя тоже качнулось.

– Ты слишком разговорчив.

– А ты слишком молчалива. Есть еще какие-нибудь сведения о переброске груза по Хребту?

– Нет. Я думала, это ты вызвал меня для передачи сведений.

– Нет… Я… наверное, мой разум сам потянулся к твоему.

Ясный День смотрела на него. И хотя они не видели лиц друг друга, Рунн никогда еще не чувствовал себя таким обнаженным.

– Тебя что-то сильно встревожило и разозлило.

Откуда ей это известно?

– День сегодня был у меня… трудный.

Женщина вздохнула. Нити огня заколыхались вокруг ее головы.

– У меня тоже, – сказала она.

– Серьезно?

– Ага.

Это «ага» напомнило ему их предыдущий разговор. Его собеседница обладала чувством юмора.

– Мне приходится иметь дело с теми, кто… Мордок по сравнению с ними – просто милый маленький выдр, какие служат у вас курьерами. Бывают дни, когда это давит на меня особенно сильно. Сегодня как раз выдался один из таких дней.

– У тебя хотя бы есть друзья, с кем можно поделиться? – спросил Рунн.

– Нет. За всю жизнь у меня не было ни одного настоящего друга. Подруг тоже.

Рунна передернуло.

– Это… это очень печально.

– Согласна, – невесело усмехнулась она.

– Я бы без друзей попросту не выжил. И без сестры тоже.

– Тем из нас, у кого нет ни друзей, ни близких, приходится как-то приспосабливаться.

– Так у тебя и семьи нет? Настоящая одинокая волчица… Мой отец – первостатейный кусок дерьма. Поэтому я часто… мечтал оказаться в таком положении, как ты.

– Семья у меня как раз есть. Очень влиятельная. – Ясный День подперла голову огненным кулаком. – Но они тоже – куски дерьма.

– Да? Твой отец когда-нибудь палил тебе кожу за то, что посмела заговорить без разрешения?

– Нет. Он порол меня за чихание во время молитв.

Значит, она не астерийка. У астериев нет ни семьи, ни детей. Родителей тоже нет. Есть только они сами.

– В таком случае у нас есть что-то общее.

Она тихо засмеялась. Рунну показалось, будто ее тонкие пальцы коснулись его руки.

– Трагическая общность, надо сказать.

– Это точно, – улыбнулся Рунн, хотя она не видела его улыбки.

– Поскольку ты занимаешь довольно высокое положение, могу предположить, что и твой отец не из простых.

– А почему ты не допускаешь, что я сам мог добиться такого положения?

– Называй это интуицией.

– Ты права. – Он пожал плечами. – И что из того?

– Он знает о твоих симпатиях к мятежникам?

– Думаю, моя работа зашла уже дальше симпатий… Нет, не знает. Он убил бы меня, если бы узнал.

– И все же ты рискуешь жизнью.

– День, к чему ты клонишь?

Ее рот скривился. Или ему так показалось.

– Ты ведь знаешь: имея силу и положение, ты бы мог способствовать свержению таких, как твой отец. Ты бы мог стать настоящим секретным агентом, а не просто передатчиком сведений.

Выходит, она не знает, кто он на самом деле? Рунн сменил позу.

– Если честно, терпеть не могу этих обманных игр. Мой отец великолепно в них играет. А мне сообразительности не хватает.

– И невзирая на обманные, как ты говоришь, игры, твоему отцу позволяют оставаться у власти?

– Это тебя удивляет? Разве мало мерзавцев, которым позволяют оставаться у власти? Кто их остановит?

– Мы. Такие, как мы. Однажды.

– Вот уж не думал услышать от тебя подобную идеалистическую чепуху, – усмехнулся Рунн. – Ты не хуже меня знаешь: если мятежники победят, вместо желанного мира между Домами начнется война за владычество.

– Не начнется, если мы все сделаем правильно, – с предельной серьезностью возразила Ясный День.

– Почему ты мне это рассказываешь? Я думал, ты… полностью избегаешь личных тем и посторонних разговоров.

– Отнесем это за счет трудного дня.

– Ладно.

Рунн снова привалился к спинке кресла и затих. К его удивлению, Ясный День приняла ту же позу. Оба молчали, потом она сказала:

– Ты – первый, с кем я веду нормальный разговор за… очень долгое время.

– Насколько долгое?

– Настолько, что я уже забыла, каково быть собой. Мне казалось, я безвозвратно потеряла истинную себя. Чтобы уничтожать чудовищ, мы сами становимся чудовищами. Слышал такое выражение?

– В следующий раз притащу виртуальное пиво и телевизор. Это поможет тебе вернуться в нормальное состояние.