Дом на полпути

— Ну ладно, ладно. Но какой будет ужас, если она узнает. Вдруг она поймет, что Андреа раскололась?

— Чего-чего?

— Что «чего-чего»?

— Как это — раскололась?

— Ну, она же рассказала нам, что произошло в тот вечер.

— Ну и что из того?

— Что-то я тебя не понимаю, — удивился Билл.

Эллери долгое время молча вел машину.

— Неужели, Билл, до тебя никак не дойдет, что преступник смертельно боится чего-то, что связано с присутствием Андреа на месте преступления в тот вечер? — наконец проговорил он. — Ты же слышал рассказ Андреа. Тебе что-нибудь стало ясно? Это вывело тебя на нужный след? Ты увидел в этом что-то опасное для преступника с точки зрения детектива?

— Нет, — нехотя согласился Билл.

— Но что-то ведь должно быть. Если бы Андреа видела убийцу хоть мельком, хоть краем глаза, только лицо, фигуру, одежду или, скажем, руку, было бы понятно, почему эта пляшущая тень считает нужным предостеречь Андреа, чтобы та держала язык за зубами. Но убийца прекрасно знает, что Андреа не видела ничего, — получив удар сзади, она мгновенно упала без сознания. Так чего же боится убийца?

— Вот и скажи, — мрачно парировал Билл.

— Слушай, Билл, как насчет того, чтобы переночевать у меня? — вдруг предложил Эллери, а затем, нажав на акселератор и пустив «дюзенберг» на полную скорость, пробормотал как бы про себя: — А может, что и выйдет. Может, что и выйдет.

— Ты это о чем?

— Да так.

— А зачем ты заходил на телеграф?

— Проверить эту сегодняшнюю телеграмму Андреа, которая заманила ее в «Северный берег».

— Ну и что?

— Ничего. Служащий не помнит, кто ее посылал.

* * *

Утром инспектор отправился на Сентр-стрит, а Эллери с Биллом остались в гостиной Квинов одни. Но вскоре зазвенел дверной звонок, и затем до них донесся голос Джуны. Тот со свойственной ему бесцеремонностью допрашивал кого-то в прихожей.

— Джуна! — позвал Эллери слугу. — Кто там?

— Девушка, — объявил Джуна, появляясь в гостиной. Мальчишка, несмотря на свой нежный возраст, был уже закоренелым женоненавистником.

— Этот жуткий тип чуть мне мозги не проел, — раздался из-за его спины голос. — Надо понимать, что женщин у вас принимают не часто. О!

Билл вскочил, прикрывая ладонями лацканы позаимствованной у Эллери полосатой пижамы и бросая взгляд на дверь спальни, но только охнул и еще глубже осел в кресле.

— Вы оба удивительно многословны, — с усмешкой заметил Эллери. — Как хорошо, что вы явились, Андреа! Вы застали нас буквально... Впрочем, не важно. Да входите же, входите! А ты, Джуна, если еще раз тявкнешь на эту даму, я тебе шею сверну.

Джуна только осклабился и скрылся на кухне. Однако тут же вернулся с чистой чашкой, блюдцем, салфеткой и чайной ложкой.

— Кофе? — спросил он у Андреа и снова улетучился.

— Какой милый юноша, — рассмеялась она, пока Эллери наливал ей кофе. — Он мне, пожалуй, нравится.

— А вы ему. Джуна обычно строг с теми, кого в душе обожает.

— Билл Энджел, я смотрю, вы от смущения готовы провалиться сквозь землю. А я-то думала, холостяков ничем не проймешь.

— Это все из-за пижамы, — краснея, принялся оправдываться Билл.

— Да, есть в ней что-то выдающееся. Это ваша пижама, мистер Квин? Благодарю. — Андреа сделала глоток кофе. Вид у нее был свежий, почти счастливый, на ней было платье веселой расцветки. От переживаний вчерашнего дня не осталось и следа.

— Это мое либидо вылезает, — с иронией бросил Эллери и обратился к Андреа: — Похоже, сегодня утром вы в лучшем расположении духа.

— Что верно, то верно. Ночь проспала без задних ног, утром покаталась на лошади по парку, и вот я здесь. А тут, оказывается, вы оба. И все еще не одеты, хотя половина одиннадцатого утра!

— Это все из-за Билла. Он, знаете ли, храпит как какой-то виртуоз. Я полночи из-за него с боку на бок ворочался.

Билл вспыхнул и сердито посмотрел на Эллери:

— Это он все врет! Я в жизни не храпел!

— Слава богу! А то я не вынесла бы жизни с храпящим мужчиной, — засмеялась Андреа.

— Ах, не вынесла бы? — парировал Билл. — Хочу — храплю, не хочу — не храплю, и хотел бы я взглянуть на женщину...

— Вы только посмотрите, как мальчик рассердился, — насмешливо проговорила Андреа. — О, Билл, как же ты мне нравишься, когда у тебя вот так загораются глаза, и ты строишь такие гримасы.

— Да, кстати, Андреа, — вмешался Эллери, — все прошло нормально? Я о вчерашнем.

— О да, — легко отозвалась она. — Мама приехала вскоре после вашего отъезда. Конечно, она очень удивилась, увидев меня, но я наплела какую-то чушь и уговорила ее вернуться в город.

— Никаких неприятностей? — с тревогой спросил Билл.

— Абсолютно никаких. Во всяком случае, не из тех, что вы называете неприятностями. — Лицо Андреа стало серьезным. — По возвращении меня ждала куча яростных посланий от матери Берка. Но, боюсь, вам это ничего не говорит: вы не знаете мать Берка.

Билл хмыкнул, сердито сверкнув глазами, а Эллери сухо заметил:

— Не имел удовольствия с ней познакомиться. А что, это тоже конь в юбке?