Дом на окраине

Час спустя Старуха, вся в гриме и в прекрасно-зеленом платье выходила из такси перед дверями дома не то Художника, не то Продавца. Поклонники таланта еще не собрались, потому что Старуха приехала намеренно рано. Она не любила пробираться сквозь толпу поклонников, а еще больше не любила, если в урочное время такой толпы не было. Вообще говоря, старушечьи поклонники предпочитали опаздывать и позволяли себе без всяких извинений входить посреди концерта.

Старуха осмотрела сцену с роялем, стоявшим для мебели, поправила стол с вазой и вазу на нем, в который раз вздохнула о том, что люминесцентные лампы слишком гудят и будут портить своим гудением ее восторженный шепот в самых возвышенных местах стиха. Все было как обычно, только на сердце было необычно тепло.

Мальчика (Старуха уже называла его в мыслях «Мой Мальчик») она накормила и попросила постеречь подвал. Мальчик невинно согласился. Старуха заперла его в подвале, чтоб не сбежал, дала ему фонарик и книжку стихов, чтоб не скучал, и поспешила на поэтический вечер. Веста бегала по комнатам и лаяла, шарахаясь от каждой тени. Веста была очень труслива.

Первой пришла давняя поклонница – толстая графоманка старшешкольного возраста и завела разговор о лирике Пушкина.

Старшешкольную графоманку Старуха не любила, потому что знала, что та лечилась от психического расстройства и не совсем излечилась. Графоманка считала себя продолжательницей пушкинской линии и в школе, вместо сочинений о Пушкине, писала сочинения о самой себе. Потом стали собираться другие поклонники, тоже давние знакомые, завязался непринужденный разговор и вечер начался сам собой без звонка и объявления начала. Поклонники выходили, входили, возвращались снова, пересаживались поближе или подальше. Молодые поклонники приводили с собой новых друзей. Новые лица Старуха замечала так, как коршун замечает полевку – с хищной радостью и намертво.

Вначале она читала старые стихи, уже читанные и слышанные много раз. Кто-то не выдерживал и просил почитать что-нибудь из нового. И Старуха читала, и поклонники аплодировали. В этот вечер она читала с особенным чувством.

– В темноте следы… – прочла она и запнулась, – если рядом ты… – она запнулась снова от горячейшей мысли: а мальчик-то ничей!

В зале захлопали и нашли что сегодня Старуха в ударе.

Немного раньше положенного Старуха извинилась и ушла со сцены. Она не осталась даже для того, чтобы подарить автографы. Она очень торопилась.

Такси несло ее сквозь стаи ночных городских светлячков.

Быстрее, быстрее, быстрее! – думала Старуха. – А вдруг что-то случилось?

Но дом был тих, если не считать потявкивания Весты, с которой забыли снять бантик. Старуха подошла к двери подвала.

Ее сердце колотилось так, что пришлось остановиться и перевести дыхание. Старуха всегда подозревала, что все же способна на такие чувства.

– Тетя, а ты уже пришла? – спросил мальчик из-за двери.

– Да, мой дорогой, я уже здесь. Ты не скучал?

– Нет, – ответил мальчик.

– Тебе понравились стихи, которые я тебе дала?

– Нет, – ответил мальчик.

– Но это ведь Верлен? – изумилась Старуха.

– Я не умею читать, – сказал мальчик.

Старуха отперла дверь и проводила мальчика в комнаты. В комнатах что-то изменилось.

– Я навел здесь порядок, – сказал мальчик, – ты не будешь меня ругать?

Порядка в комнатах стало действительно больше. Многие вещи были переставлены или передвинуты. У моего маленького мужчины прекрасное чувство прекрасного, подумала Старуха. Дом стал уютнее и роднее.

– Ты знаешь такую примету? – спросила Старуха, – если переставишь вещи в день рождения, то дальше будешь жить иначе. Я всегда переставляла вещи только чуть-чуть, потому что мне нравится моя жизнь. А ты в ней переставил все. Так ты знаешь такую примету?

– Знаю, – послушно сказал мальчик.

– А как ты выбрался из подвала?

– Я умею открывать замки, если они не сложные, а у тебя была только задвижка. Я выключил фонарь, чтобы не садились батарейки, и пошел в комнату. Твоя собачка меня очень боится.

– Как же так, – спросила Старуха, – ты такой большой и не умеешь читать? Ты разве не учился в школе?

– Я учился, но у меня не получалось, потому что я глупый.

Меня даже не хотели брать в первый класс.

– Ничего, мой маленький, – сказала Старуха, – Эдиссона тоже не брали в школу и выгнали из первого класса, а ты проучился до какого?

– До шестого, – ответил мальчик, – потом убежал, потому что они меня били.

– А родители у тебя есть?

– Где-то наверное есть.

Они пошли в кухню и оказалось, что мальчик приготовил картошку. Он был просто клад.

Старуха откупорила еще бутылку шампанского, прогнала вякающую Весточку и налила два бокала.

– Тетя, а как зовут собачку? – спросил мальчик.

– Веста.

– А что это значит?

– Веста – это богиня домашнего очага. Но теперь мне не нужна богиня, потому что у меня есть свой бог.

Они выпили шампанского и сьели банку крабов. Крабы мальчику понравились больше. Шампанское он выпил из вежливости. Старуха снова удивилась его невинности.

– Тебе нужно умыться, – сказала она, когда ужин закончился.

– Я знаю, – сказал мальчик, – я давно не умывался.

– Тогда идем в ваннную.