Дом на краю света

Глаза тонули в дымке нежной…
Она сидела у окна,
вишневый ветер, вьюгой снежной,
врывался в дом. Была весна.

Мотивы счастья и печали
являлись к ней издалека.
А люди шли, и замечали
лишь облака.

Но, впрочем, сказок их тяжелых
слова ей были не нужны.
Она любила сонный шорох
и вдохновенье тишины.

Она любила постоянство
своих надежд. За годом год
смотрела в синее пространство,
непостижимый небосвод.

Смотрела – все ей было мало…
Но сердце, догорев дотла,
вдруг замерло. Она устала
и умерла.

Но смерти этой не заметил
никто. Лишь, уплывая прочь,
весенний месяц, чист и светел,
мечтал всю ночь

о летних днях, таких беспечных,
о золотистой мгле в крови,
о том, что мило и не вечно…
И о любви. И о любви.

Анна

Тускло вспыхнули зарницы.
Птицы черные кричат
у открытого окна.
Анна, где ты? – Тишина.
У разбросанной постели —
теплится свеча.

На лощеных половицах —
кровь, свежа и горяча.
А на небе – призрак мнится,
тихо, тихо песня льется…
Я хотел бы превратиться
в теплый ветер, что коснется
твоего плеча.

Екатерина

У Екатерины – лишь книги, да сон,
да трепет напевов старинных.
Но все, чем живу я, и все, чем спасен —
все это от Екатерины.

И звонче вскипает забытая медь,
когда, очарованный далью,
устав от разлуки, я вынужден петь
о темных глазах под вуалью.

И нет мне покоя, пока в тишине
вечерней, над миром согретым,
я вижу в ее потускневшем окне
знакомые мне силуэты.

У Екатерины за синим стеклом
живут неземные картины.
И шорох видений, навеянных сном,
и белый орнамент перины,
и шепот деревьев за темным окном —
все это у Екатерины.

Ах, Екатерина, скажи, что ты прячешь?..
Ах, Екатерина, о чем же ты плачешь?..

Метель листопада

Колыбельный старый остров, на краю пустой земли,
там, где в гавани исчезли золотые корабли,
там, где бродит невидимкой осторожный звукоряд,
там, где ждет нас неизвестность – ждет который год подряд.

Мне знакома эта местность, этот маленький плетень,
по задумчивым опушкам ходит-бродит чья-то тень:
то взлетит на небо птицей, то на землю – кувырком.
Я знаком со всем поместьем, только с тенью незнаком.

И чего она летает, исчезает в тишине,
нарастает, вырастает, приближается ко мне?
Мельтешит старинной вязью, кружит около меня,
на дорогах, желтой грязью, – всполох тусклого огня.

А в саду застыли лужи, заколочены дома,
стужа, стужа, это стужа – приближается зима.
И открыты все ворота – двери настежь, и за мной
позолота, позолота залетает в дом лесной.

Залетает, веселится, – ветер злится, как пастух, —
и по всей моей светлице бродит яблоневый дух.
Бродит призрачная тайна – запах скошенной травы…
Словно я заснул случайно в целом ворохе листвы.