Дом на горе

– Федор Семенович, – заговорила она, – вы Андрея Новоселова видели? Он наше письмо получил?

– Нет, не удалось повидать Андрея. Он по заданию академии в колхозы уехал. Опыты над просом проводит.

– Над просом! – воскликнула девочка и горестно поведала учителю о неудаче с просом на школьном участке.

Но Федора Семеновича это, казалось, никак не опечалило. Чисто выбритый, поздоровевший, в новом костюме и новой полотняной фуражке, он выглядел праздничным, оживленным. Слушая Варю, он то и дело улыбался и лукаво поглядывал на учеников.

«Забыл он нас… в городе-то интереснее было», – ревниво подумала Варя.

– Это еще не все… – Девочка вцепилась в борт машины и, вздохнув, рассказала о разладе в «просяной бригаде», о Косте Ручьеве.

– Эге! Да тут трещинки пошли, – покачал головой учитель. – Ну ничего, ребята, ничего! Поправим…

– А знаете, какой он упрямый, Костя! – недоверчиво сказала Варя. – «Не буду и не буду с вами на пришкольном участке работать!»

– Что говорить, персона известная… – усмехнулся Федор Семенович и посмотрел на просторное, полное света небо.

Небольшое плотное облако одним краем набежало на солнце, и зыбкая тень легла на шоссе. Но через ми-нуту машина вырвалась из полосы тени и вновь побежала по горячей, солнечной дороге.

Глава 16. ТАКТИКА

Время жатвы еще не наступило, но в колхозе все жили ожиданием радостных страдных дней. На пастбище нагуливали силы кони, в кузнице ремонтировали жатки и лобогрейки, в правлении колхоза до поздней ночи засиживались Сергей и бригадиры, обдумывая планы уборки.

Костя и его приятели стали удивительно предупредительными к Марине. Они сами напросились оформить бригадную доску соцсоревнования, переписали Марине ее роль Катерины из «Грозы» Островского – постановку этой пьесы готовил клубный драмкружок.

Костя частенько забегал в избу к Балашовым, особенно в те часы, когда Вари не было дома.

У Балашовых было просторно и уютно. Домотканые дерюжные половички лежали на полу, стол был покрыт чистой скатертью, деревянные кровати украшены самодельной резьбой – в этом доме многое умели делать своими руками, и делали добротно, прочно, со вкусом.

За дощатой перегородкой помещался Варин и Петькин уголок: небольшой столик, две кровати, полка с книгами, на окне – горшки с цветами.

«Уголок школьника» в доме Балашовых считался священным местом. В нем занимались сначала старший брат Александр, потом Марина, теперь самые младшие в семье – Варя и Петька. В часы, когда дети сидели над учебниками и тетрадями, мать старалась поменьше греметь рогачами у печки, без стеснения выпроваживала за дверь словоохотливых соседок и с укором говорила мужу, большому любителю табака-самосада: «Стыдись, отец! Какое уж тут учение ребятам от твоего зелья!» И Яков Ефимович сконфуженно отходил к печке и до куривал цигарку, пуская дым в отдушину…

Вот и сегодня, узнав от Петьки, что девочка ушла к матери на молочную ферму, Костя заглянул к Балашовым.

В доме у печки хозяйничала Марина.

– А Вари нет? – невинным голосом спросил мальчик. – Я подожду чуток.

Но через несколько минут, будто томясь от безделья, он схватил ведро и побежал на колодец за водой. Потом нарубил хворосту и даже взялся сходить в сельпо за покупками.

Марина лукаво покосилась на мальчика и с притворным негодованием всплеснула руками:

– И куда это Варька запропастилась!.. Минуты дома не посидит!

– Так я ж подожду… время есть, – умоляюще заверил Костя.

Но, как только Варя показалась на крылечке, мальчик вспомнил, что дома у него уйма дел, и убежал.

Марина отвернулась в угол и засмеялась.

– Чего ты фыркаешь? – подозрительно спросила Варя.

– Да так… смешинка в рот попала. Каков Костя-то! Ждал, ждал тебя, дров нарубил, воды наносил – и вдруг бежать… С чего бы это, Варюша?

– Он мне не докладывает. – нахмурилась Варя.

– Так уж ты его делами и не интересуешься?

– Я и думать о нем не желаю! Воображала он и упрямый, как не знаю кто…

– Вот и плохо, что не думаешь. Взъелись на мальчишку… Из юннатов его почему-то грозитесь прогнать. Это вы зря! – заметила Марина. – Не так уж Костя и виноват.

…В полдень к Варе гашел Витя Кораблев и с таинственным видом вызвал ее в сени.

– Понимаешь, какое дело… – замялся он. – Мне бы и в голову не пришло… Да девчонки-сороки… Трезвонят на весь белый свет!

– Да говори сразу, не ходи кругом да около!

– Про Ручьева болтают… Прирос он к вашему дому. Теперь за тебя всю воду из колодца выкачает, все дрова перерубит…

Варя зло прикусила нижнюю губу, кинулась в дом, вырвала из тетради лист бумаги и написала: «Все это очень глупо и бессовестно. Я от тебя не ожидала. Воду за меня прошу не носить и дров не рубить – не нуждаюсь».

Витя покорно ожидал девочку в сенях.

– Отнесешь Ручьеву… сейчас же! – Варя протянула ему записку.

Витя с большой охотой направился разыскивать Костю Ручьева. По дороге он трижды перечитал записку, в четвертый раз повторил ее наизусть, и она ему так понравилась, что последние слова записки мальчик даже попробовал вполголоса пропеть: «Не нуждаюсь, не нуждаюсь!..»