Дом моей мечты

Поэтому решено было все оставить, как есть. Мама продолжала жить одна, в просторной трехкомнатной квартире, где мы все выросли. На меня, как на человека с медицинским образованием, было возложено лекарственное обеспечение мамы, бесперебойное снабжение ее предметами ухода за больными. Также я договаривалась с врачами об очередной госпитализации мамы в стационар.

Обычно, мама лечилась в нашем городском кардиологическом отделении дважды в год. Я за эти годы купила и привезла в стационар пять электрочайников, двенадцать ведер для мусора, три автоматических тонометра и два чайных сервиза для медицинского персонала. Это, не считая многочисленных денежных купюр, опущенных в просторные карманы белых халатов.

Брат Анатолий еженедельно привозил ей домашние овощи. Младшая сестра Раиса взяла на себя уборку дома. Благодаря всему этому распределению наших обязанностей, наша мама была относительно бодра и могла существовать в привычных для себя домашних условиях.

Переехав в другой город, я навещала маму три раза в год. Зато каждый день мы разговаривали по телефону и, если я пропускала ежедневный звонок, то мне сразу, прилетал «подзатыльник» в виде маминого обвинительного звонка и печального рассказа про «других хороших детей, не забывающих про своих матерей». Я боялась этих монологов и старалась звонить каждое утро. Сегодня я звонила точно. Утром мы спокойно поговорили. Что случилось?

Трубку взяла с опаской, сразу услышала мамины рыдания.

– Мама, успокойся! Что случилось? – сразу стали возникать разные ужасные картины: может, что, с сестрой или братом? Наконец мама проговорила: Меня Райка обокрала! Она сняла с моего счета, все деньги! Ну, я ей устрою, гадине !. Звучало угрожающе. Я оцепенела и не могла сразу осмыслить, о чем она говорит.

Раиса, моя сводная младшая сестра, вступив в свое сорокалетие, уже дважды, стала бабушкой. Она жила в пригороде Сиверска, в деревне Жезлово, в неказистом деревянном доме, оставшемся в наследство от свекрова, отца мужа. Ее дочка с гордым именем, Аделаида в шестнадцать лет родила ей первого внука Витеньку, а через год внучку Танечку. Причем, мужа у Адочки ни разу не было.

С ее слов оба ребенка были от одного деревенского паренька Коляна Дремова, которого Ада мечтала взять в мужья, а тот отчаянно, сопротивлялся. Поскольку внешность у детей была совершенно разной, то у всех родных возникали сомнения относительно, количества отцов. Но и этого отца, Коляна, практически никто не видел, поэтому поверили Адочке на слово.

В деревне, упорно ходили слухи, что у Коляна был старший сводный брат Тимоха, который имел непосредственное отношение к первому ребенку Ады. Уж больно, крепенький крупный Витя смахивал на Тимоху узким разрезом глаз и повадками. Но Тимоха неожиданно уехал из деревни и слухи затихли. Вторая дочка Ады – Танечка была маленькой, худощавой и лицом – копия Коляна.

Дремовы считались неблагополучной семьей и не торопились признавать внуков.

– Эдак, вся деревня ко мне попрет за алиментами! Колька-то обрюхатил половину Жезловки! И чего они к нему льнут, сама не знаю! – возмущалась Елена Степановна Дремова, мать Коляна в разговоре с соседями. Сама Елена, к слову сказать, толком не знала от кого родила двух таких непохожих сыновей. Законного мужа у нее никогда не было.

Небольшого роста, черноволосый Колян красотой действительно не отличался. Маленькие черные глазки, худые длинные руки ниже пояса, узкие плечики. На образ «коварного соблазнителя» Колян точно, не тянул. Однако население деревни Жезловки пополнялось чернявыми «Колянчиками», систематически и неуклонно. К моменту рождения второй дочки Танечки, Ада узнала про страстный роман Коляна и Гальки Колюжной с соседней улицы.

Галька ходила, на шестом месяце беременности, а Колян срочно оформлялся в ряды российской армии. Это было единственное место, где парню можно было передохнуть от чрезмерного женского внимания. По крайней мере, военком обещал ему это с гарантией на год. К тому же Аделаида считалась официально матерью – одиночкой и выяснять отцовство было бессмысленно. Тем более, выгоднее было получать пособие на детей, будучи матерью – одиночкой, чем требовать алименты с потенциальных неработающих отцов.

Сестра Раиса как-то покорно приняла на себя роль бабушки и стала с упоением нянчиться с внуками. Материальное положение Раисиной семьи было, мягко выражаясь, очень нестабильным. Ее муж Родион был пьющим человеком. На одной работе, он мог продержаться не более двух недель, обычно до первого аванса или получки. Если сестре не удавалось перехватить мужа у проходной завода или на выходе из подсобки, то Родион уходил в запой на несколько дней и мог сам прийти домой, но уже без шапки и ботинок.