Дом мистера Кристи

— Кто это такой? — спросил он, стараясь не отвлекать Диму.

— Долго объяснять.

— А ты попытайся, я никуда не спешу! Это твой друг?

— Нет.

— Кто тогда?

Анна сделала еще один неспешный глоток и отставила чашку с блюдцем на тумбочку в коридоре. После этого она скрестила руки на груди и посмотрела в глаза Леону.

— Это очень, очень плохой человек.

— Не смешно сейчас!

— А я и не шучу.

Она действительно не шутила. Леон знал ее, чувствовал, когда она серьезна, когда — нет. И сейчас у ее слов не было никакого двойного смысла, каждое из них нужно было понимать буквально.

— Слушай, вот можно считать, что я детектив? — вдруг спросила Анна. — После всего, что мы с тобой пережили, — можно?

— Ну… наверно… При чем здесь это?

— Так вот, раз уж мы допустили, что я — детектив, давай теперь представим, что я — Шерлок Холмс. А если я — Шерлок Холмс, то вот это, — она кивнула на окровавленного мужчину, — мой Мориарти. Теперь чувствуешь, к чему метафора? Это очень умная, очень жестокая и очень сильная тварь. Преступник ли он? О да. И один из тех, от кого даже я предпочла бы держаться подальше.

Он надеялся получить объяснение, а теперь запутался еще больше.

— Дима! — позвала Анна. — Много раз его тыкали? Сколько там ножевых?

— Пока семь насчитал, не отвлекай меня, — напряженно отозвался Дима.

— Слушай, а можно мне его разик ножиком ткнуть? Ему уже без разницы на общем фоне, а мне приятно!

— Господи, нет, конечно!

— Ладно. — Анна снова повернулась к Леону. — Кто-то семь раз оттянулся, а мне и разик нельзя. Обидно, когда кто-то другой осуществляет твои мечты, да?

— Если ты так его не любишь… Почему он здесь?

— У него спросишь, когда и если он очнется. Мне вот тоже любопытно, почему помирать он приполз ко мне, а не к своим шестеркам!

Леон привык к тому, что Анна всегда спокойна. Даже к серийным убийцам она умела относиться нейтрально, чтобы это не мешало расследованию. Но раненый мужчина был ей искренне неприятен, и даже его жуткое состояние не могло ее смягчить. Леону оставалось лишь догадываться, что он сделал… и кто он вообще такой.

— Если он преступник, почему ты не сдашь его полиции? Зачем ты помогаешь ему?

— Потому что у меня и выбора уже нет. Не пойми меня неправильно, мы не друзья-соперники, которые только шутят, что злятся друг на друга. Мы, как бы пафосно это ни звучало, враги. Но одна из черт настоящей вражды — это уважение, а уважение иногда влечет за собой перемирие.

— Все равно не понимаю.

— Все просто: своим приходом сюда он попросил меня о помощи, — пояснила Анна. — Это автоматически означает, что в больницу ему соваться нельзя, он определенно от кого-то скрывается. Думаю, от того, кто обеспечил ему семь лишних дырок в теле. Но он знает, что я, в рамках нашей вражды, ничего ему не сделаю, пока он ранен и беспомощен. И вот еще что… Да, я могу отвезти его в больницу, сдать полиции, дать показания и далее по тексту. Только тогда уж проще его убить, чтобы наверняка. Потому что он, очнувшись, найдет сотню способов доказать свою невиновность. А если и нет, то он сбежит, он всегда сбегает. Вот тогда он и придет за мной. Чтобы ты правильно понимал логику этой скотины: он может простить того, кто изрезал его ножом. Мол, мальчики подрались, и подрались честно, это допустимо. Но он никогда не простит того, перед кем он унизился, попросив о помощи, а получил отказ. Поэтому, когда я увидела его в таком состоянии, у меня было всего два варианта: убить его или помочь ему. Убить его я, как видишь, не смогла. Это все твое дурное влияние! Пришлось помогать.

Иногда Леону начинало казаться, что он более-менее разобрался в ее мире. Да, она поселилась в подземном бункере и посвятила свою жизнь изучению маньяков. Но не могла же она быть совсем уж инопланетянкой! А потом происходило что-то вот такое, и вся выстроенная им схема распадалась на части.

— Дима, если нужно будет сделать ему больно — не стесняйся! — крикнула Анна.

— Леон, уведи ее отсюда, она мешает! — взмолился Дима.

— Не надо, сама уйду. Кровь хоть уберу.

Она прикрыла дверь в медицинскую комнату, но полностью закрывать не стала. Что бы там ни болтала Анна, она готова была помочь даже тому, кого ненавидела, и оставляла дверь приоткрытой на случай, если Дима позовет их.

Они с Леоном отошли подальше. Он чувствовал: ей тяжело сейчас, сложнее, чем она способна показать. Анна и сама не была готова к такому и теперь пыталась понять, как поступить. Леону хотелось побольше узнать о раненом, но пока для него гораздо важнее было поддержать ее, показать, что он на ее стороне.

— Я помогу тебе убрать, — вызвался он.

— Буду признательна. Знаешь, а ведь во всем этом есть и положительный момент, — задумчиво указала Анна.

— Какой же?

— Если он все-таки выживет, один из самых опасных людей, которых я знаю, будет должен мне, тебе и твоему брату.