Дом Люцифера

– Синдром Асперджера, – ответил ему Смит. – А вообще-то он самый настоящий гений, особенно во всем, что касается электроники. А вот находиться среди людей для него сущий ад.

– Он что, давно не глотал таблеток?

Смит кивнул:

– Нам пришлось покидать Вашингтон в большой спешке. Дай мне минуту. Потом все расскажу.

Хауэлл, не говоря ни слова, вернулся в гостиную. Смит подошел к Марти, сидевшему за компьютером.

Марти с упреком взглянул на него:

– Почему ты сразу не сказал мне, что у него здесь имеется генератор?

– Просто из-за этого льва все напрочь вылетело из головы.

Марти понимающе кивнул:

– Эта киска Стэн – горный лев. А известно ли тебе, что китайцы дрессировали сибирских тигров, и те…

– Поговорим об этом позже. – Смит вовсе не был уверен в безопасности этого места, несмотря на все утешительные слова, которые сам успел наговорить Марти. – Можешь еще раз попробовать выяснить, с кем говорила Софи в те последние дни? И разыскать Билла Гриффина?

– Именно этим и намеревался заняться. Сейчас увидим, на что способна эта штуковина. Если, конечно, она не столь же примитивна, как место и образ жизни, избранные твоим приятелем.

– Никто не сделает это лучше тебя. – Смит похлопал друга по плечу и отошел чуть в сторону, наблюдая за тем, как пальцы Марти все быстрей и быстрей бегают по клавиатуре, а сам он погружается в столь знакомый и милый его сердцу компьютерный мир.

Марти проворчал себе под нос:

– Просто поразительно мощная штуковина!.. Впрочем, неважно. Вещи действительно не являются таковыми, какими кажутся на вид.

Смит вернулся в гостиную и увидел, что Питер Хауэлл сидит у камина и чистит ствол черного охотничьего карабина. В камине ревел огонь, отбрасывая длинные языки оранжевого пламени. Картина была преисполнена уюта и умиротворения, если бы не грозное оружие в руках англичанина.

Хауэлл заговорил, не поднимая глаз:

– Садись. Вон то кожаное кресло страшно удобное. Привез сюда из своего клуба, когда показалось, что в прежнем доме не так надежно и надо бы отсидеться там, где меня почти никто не знает. И где всегда можно прикрыть задницу.

Рост Хауэлла составлял почти шесть футов, а гибкая стройная фигура заставляла казаться еще выше. На нем была темно-синяя фланелевая рубашка и толстые, британского армейского образца брюки цвета хаки, заправленные в черные солдатские ботинки на шнуровке. Кожа на узком лице потемнела и задубела от ветра и солнца. Глубоко посаженные глаза казались почти черными. Взгляд их был острым и настороженным. Густые, некогда черные волосы поседели, а сильные коричневые от загара руки напоминали кору дерева.

– Расскажи об этом твоем дружке Марти.

Джон Смит опустился в кресло и вкратце поведал Питеру историю их знакомства и отношений с Марти. Рассказал о трудностях, которые тот испытывал в детстве и юности, объяснил, что такое синдром Асперджера.

– Для него все изменилось. Лекарства позволяли чувствовать себя независимым. Принимая их, он был способен усидеть на лекциях и осилить совершенно неподъемный для других объем работы, получить сразу две докторские степени. Когда он находится под воздействием таблеток, то может проделывать все те скучные заурядные вещи, необходимые для простого выживания. Сменить, к примеру, перегоревшую лампочку, постирать и приготовить себе поесть. Нет, вообще-то у него полно денег, и он вполне мог бы позволить себе нанять повариху или уборщицу, но он страшно нервничает и раздражается в присутствии незнакомых людей. Да и потом, раз уж он все равно должен принимать лекарство, то вполне способен обслужить себя.

– Рука бы не поднялась винить его в чем-то. Так ты говорил, лекарство у него кончилось?

– Да. Об этом свидетельствуют и манера поведения, и все эти разговоры на повышенных возбужденных тонах. Он готов рассказывать байки ночи напролет, сам при этом почти не спит, любого может свести с ума. И если это продолжится и дальше, то он окончательно выйдет из-под контроля. Станет опасен для себя и, возможно, для окружающих тоже.

Хауэлл удрученно покачал головой:

– Страшно жаль парня. Ведь он еще такой молодой.

Смит усмехнулся:

– Знаешь, а сам он при этом вовсе не чувствует себя несчастным. Марти жалеет тебя. И меня тоже. Нет, он действительно жалеет нас. Потому что нам не суждено узнать то, что он знает. Мы никогда не поймем и не воспримем того фантастического мира, в котором он существует. И это огромная потеря для человечества – то, что он абсолютно изолировался от общества, целиком сосредоточил все свои интересы на манипуляциях с компьютером. Хотя, насколько я понимаю, так преуспел в этом своем занятии, что с ним консультируются многие эксперты-компьютерщики со всего мира. Но никогда лично. Исключительно через электронную почту.

Хауэлл продолжал чистить оружие. На сей раз то был «хеклер-и-кох МП5» – совершенно убойная на вид штука. Помолчав, он заметил:

– Но если он заторможен, когда сидит на таблетках, и совершенный псих, когда с них соскакивает, как же ему вообще хоть что-нибудь удается, а?