Дом крови (ЛП)

Дрим Уивер, владелица и водитель "Аккордa", посмотрела направо, где на переднем сиденье уютно устроилась Алисия, с покрасневшими глазами и явно потерявшая терпение.

- Алисия, пожалуйста.

Слишком поздно.

Ремень безопасности Алисии, казалось, расстегнулся сам по себе, когда она развернулась, высунулась в щель между передними сиденьями и сказала:

- Никто тебе мозги не промывал, придурок. Хочешь знать, кому пришла в голову эта идея? Мне. Это верно, и я никоим образом не манипулировалa тобой и не уговаривалa тебя. Тебя, наверное, дважды просили присоединиться к нам, и это было только из ложной вежливости. Ты здесь только потому, что Дрим сжалилaсь над тобой. Как всегда. Господи Иисусе, ты - все тот же мелкий ботаник-изгой, которого она оберегала от избиений старшеклассников в старшей школе, - eе губы изогнулись в презрительной усмешке. - Некоторые вещи никогда не меняются, верно? Ты и тогда не знал, как быть вежливым.

Дрим крепко вцепилась в руль и молилась о том, чтобы разборка прекратилась. Она никогда не выносила чрезмерных проявлений гнева среди своих друзей и изо всех сил старалась не расплакаться. Плакать было бы нехорошо. Потому что, как только у нее потекут слезы, ей придется остановиться и плакать до тех пор, пока она больше не сможет плакать, а этот процесс, как она подозревала, займет очень много времени. Конечно, она только отсрочит неизбежное, если ей удастся перекрыть шлюзы.

Поездка в Ки-Уэст закончилась внезапно и преждевременно. Дела шли не очень хорошо почти с самого начала, когда страсти накалились из-за неспособности некоторых людей уложиться в заранее оговоренное время отправления, и с тех пор ситуация только ухудшилась. Из-за желания воссоздать тот незабываемый дух студенческого товарищества, они путешествовали вместе, взяв всего две машины. Вторая машина, "Фольксваген Жук", все еще находилась в Ки-Уэсте. "Жук" принадлежал Дэну Бишопу, парню Дрим.

Теперь уже бывшему парню.

Который, вероятно, все еще находился в номере 206 отеля "Парадиз Инн". На шестой день своего пребывания Дрим рано вернулaсь из похода по магазинам с Алисией и Карен Хидецки. Когда она открыла дверь в номер 206, то застала Дэна в положении, которое можно было охарактеризовать только как компрометирующее. То есть, это подрывало определенные иллюзии о верности и моногамии. Это открытие также опровергло предположение, что ее любовник (в течение шести месяцев) был исключительно гетеросексуалом.

Можно легко представить, какая поднялась шумиха.

Потрясенная и убитая горем, Дрим провела вечер, утешаемая подругами, которые снова и снова уверяли ее, что Дэн - бессердечный негодяй, недостойный ее слез. На следующее утро они в спешке уехали, поспешно запихивая разбросанную одежду и туристические трофеи в сумки и чемоданы. Перед отъездом Дрим случайно взглянула на "Жук" Дэна, припаркованный через несколько мест от "Аккорда", и была поражена увиденным. Все стекла в машине были разбиты. Осколки безопасного стекла блестели на выцветшем асфальте, как галька на пляже.

И затем они уехали, мрачно отправившись в путешествие домой, которое Дрим намеревался совершить за один день. Они были в пути уже почти четырнадцать часов, и между ними и Нэшвиллом, домом для всех них, оставалось еще около 120 миль. Сейчас они находились в горах Восточного Теннесси, недалеко от Чаттануги, и ехали мучительно медленно. Дорога, окруженная с обеих сторон высокими деревьями, круто уходила под уклон, дико петляя по гористой местности, словно карандашные закорючки маленького ребенка. Из-за высоты у них закладывало уши, и время от времени они замечали, что на обочинах дороги были вырублены пандусы для грузовиков, которые не могли проехать. Это был опасный маршрут даже при дневном свете, поэтому Дрим неохотно соблюдалa установленные ограничения скорости. Она подумала, что, возможно, не была бы так осторожна, если бы путешествовала одна.

Возможно, она даже была бы немного безрассудной.

Но она была не одна. С ней были еще четыре человека, трое из которых были ее старыми друзьями. Четвертым был Шейн Уоллес, парень Карен Хидецки. Шейн и Карен были на заднем сиденье с Чедом. Карен без сознания лежала между ними, ее голова покоилась на плече Шейна, ковбойская шляпа, надвинутая на глаза, скрывала ее вялое лицо.

Шейн, который обычно отличался добродушием в традиционной манере бывшего БЧВК^[1], был таким же раздражительным, как и любой из них.

- Прекратите спорить, придурки. У меня от вас голова болит.

- Заткнись, Шейн, - сказала Алисия, бросив на него сердитый взгляд, прежде чем переключить свое внимание на Чеда Роббинса. - Ты - мелкий сопливый засранец, Чед. Как ты смеешь нападать на такую милашку, как Дрим?