Дом кривых стен

– Усикоси-сан! – Это был Одзаки. – У куклы на руке, на правой, шнурок!

– Что?!

– Посмотрите сами!

Трое детективов, стараясь обогнать друг друга, рванули из библиотеки. Голем сидел у окна, расставив ноги; на его правом запястье был завязан белый шнурок.

– Черт знает что! – сказал Усикоси. – Пошли обратно. Достали уже своими приемчиками!

– Это как пить дать убийца.

– Может, и так. Эксперты отнесли Голема на место, и вот – пожалуйста. Кто-то с нами в игры играет…

Все трое вернулись на свои стулья в библиотеке.

– Теперь снова о следах. Предположим, их стерли каким-то хитроумным способом. Но какой в этом смысл? С убийством Кикуоки все ясно почти на сто процентов – преступник находился в доме. Если после Уэды он задумал убить еще и Кикуоку, какая была необходимость специально заметать следы?

– Ладно, поехали дальше.

– Возвращаемся к тому, что никаких следов не было и убийца каким-то образом ухитрился совершить убийство, не выходя на улицу…

– А я о чем говорю! – громогласно провозгласил Окума.

– Но как же кукла? Она что, сама на улицу выпорхнула? Сомневаюсь. Убийца находится здесь, в доме. Это понятно. Следов нет, а как много мы узнали бы, если б они были… Прежде всего, поняли бы, мужчина или женщина. По длине шага легко установить рост и пол. Если длина шага показывает, что это женщина, но отпечаток мужской обуви, можно предположить, что женщина намеренно надела мужские ботинки. То есть безопасности ради следы лучше стереть, насколько это возможно.

В этот момент в дверь кто-то постучал.

– Да! – в один голос откликнулись застигнутые врасплох полицейские. Дверь медленно отворилась. На пороге стоял склонившийся в легком поклоне Кохэй Хаякава.

– М-м… Извините за беспокойство. Я хотел сказать, что обед почти готов.

– А-а… Спасибо.

Дверь стала закрываться.

– Хаякава-сан! После смерти Кикуоки вам стало легче? – бросил вслед собравшемуся удалиться домоправителю Усикоси.

Глаза Хаякавы расширились, лицо залила мертвенная бледность. Его рука вцепилась в дверную ручку.

– Что вы такое говорите?! Вы думаете, я имею отношение…

– Хаякава-сан, не следует недооценивать полицию. Мы узнали всё о вашей дочери Ёсиэ. Нам известно, что вы ездили в Токио на ее похороны.

Хаякава опустил плечи.

– Присаживайтесь сюда.

– Да ничего. Я постою… Мне нечего вам сказать.

– Вам сказано: сядьте! – скомандовал Одзаки.

Хаякава медленно подошел к сидевшим за столом полицейским и подвинул себе стул.

– В прошлый раз, когда мы разговаривали, вы сидели на том же стуле – и утаили от нас правду… Ну ладно, это мы проехали. Но если сейчас такое повторится, скажу вам сразу: этот номер не пройдет.

– Господин инспектор, я не собираюсь ничего скрывать. А в прошлый раз… я хотел все рассказать. Уже почти рот открыл. Сейчас Кикуоку-сан убили, а тогда-то ведь пострадал Уэда-сан. Вот я и подумал, что если все расскажу, это покажется подозрительным…

– Ну? А теперь-то мертв Кикуока.

– Господин инспектор, неужели вы меня подозреваете?! Как я мог это сделать? Когда дочь погибла, я возненавидел Кикуоку-сан. Это правда. И жена тоже. Ведь Ёсиэ у нас единственный ребенок. Я ж не отрицаю. Но я не мог его убить, и не собирался даже. Я же там, в холле, сидел, где салон, и в его комнате не был. Как я мог туда попасть?

Усикоси сверлил Хаякаву таким взглядом, словно собирался заглянуть ему в мозг через замочную скважину. После паузы спросил:

– И вы не заходили в четырнадцатый номер, пока Кикуока-сан сидел в салоне?

– Нет, конечно! Это исключено! Эйко-сан специально нас проинструктировала, чтобы мы ни в коем случае не входили в комнаты гостей. А главное – ключ! Ключа-то нет. Как туда попадешь без ключа?

– Хм-м… Тогда другой вопрос. Сегодня утром Кадзивара-сан ходил в кладовую за топором и стремянкой. Она запирается?

– Да.

– Что-то я утром не видел, чтобы он брал ключ.

– Там нужно цифры набирать, висячий такой замок…

– Кодовый замок?

– Да-да.

– И кто эти цифры знает?

– Все в доме знают. Назвать?

– Не стоит. Потом, если вдруг понадобится. То есть гостям код не известен, его знают только Хамамото-сан, Эйко-сан, Кадзивара-сан и вы с женой?

– Да.

– Кто-нибудь еще может знать?

– Да нет же.

– Понял. Ладно, пока всё. Передайте, что мы через полчаса спустимся.

Хаякава поднялся со стула. Видно было, что ему полегчало. Когда дверь за ним закрылась, Одзаки заявил:

– А Уэду-то он вполне мог убить.

– Мог-то он мог, но мотива нет. В этом роковая слабость твоей версии, – иронически заметил Усикоси.

– Но в принципе это возможно. Особенно если он действовал вместе с женой, то есть если имел место сговор. Тем более что домоправитель может знать дом даже лучше хозяина… А что касается мотива, как вам такое? Они хотели убить Кикуоку, Уэда был при нем вроде телохранителя, поэтому требовалось сначала убрать его…